У деревни Крюково погибает взвод.

Все патроны кончились, больше нет гранат.

Их в живых осталось только семеро молодых солдат.

– Юля, почему вы поете такую грустную песню? – жалобно спросила моя заблудшая душа.

– А, не волнуйся. Я эту песню всегда пою, когда дела идут нормально.

– Значит, с моим восставлением нет проблем?

– Практически нет. Но посмотрим, что будет дальше…

Ведьма вынула скальпель. Из проделанного отверстия вытекла струйка крови. Юля подобрала ее ватным тампоном.

– Пора, – сказала она себе.

Из черного буфета она достала склянку с какой-то темной жидкостью. Вставила в нее стеклянную тоненькую соломинку и по этой соломинке перелила несколько капель жидкости в отверстие моего мозга. Моя душа опять вздрогнула, и на мгновение мне показалось, что я немедленно соединюсь со своим телом. Но это было только мое разыгравшееся воображение.

Юля надвинула на место черепную коробку, скальп и быстро, профессионально зашила место разреза. Затем промазала швы какой-то коричневой едко пахнущей мазью. И швы стали срастаться прямо на глазах. Но все равно мое тело представляло собой ужасающее зрелище. Однако это было еще не все.

Она скальпелем рассекла мне грудь, а потом специальными хирургическими ножницами вскрыла и грудную клетку. И ее взору предстало мое сердце – мертвое и жалкое в своей мертвости.

Ведьма вынула сердце из грудной клетки и положила его в сосуд с формальдегидом. А на освободившееся место вложила небольшой шар из прозрачного стекла. В шаре булькала и кипела, переливаясь, какая-то разноцветная жидкость.

– Это заменит тебе сердце. А то, что в мозге, заменит тебе кровь, – тихо сказала Юля.

Она соединила ребра при помощи какой-то золотистой нити, зашила грудную клетку, снова смазала швы, и они начали быстро зарастать.

Теперь я лежала голая, заштопанная, как тряпичная кукла, жалкая до слез.

– Дело за живой водой, – улыбнулась Юля. – Лизина душа, ты, наверное, волнуешься? Не волнуйся, в тело ты не вернешься. Но ты всегда будешь рядом с ним, чтобы обеспечивать ему память. Это очень важно.

А я-то думала, что после восставления тела передо мною откроется вновь черный тоннель. И посланник тьмы по имени Имхореп протянет ко мне свои длани. Слава богу, это не так!

Юля опять повернулась к черному буфету и открыла стеклянную дверцу. Но ничего достать не успела. Потому что из-за задней стенки шкафа внезапно вышел некто и приставил ей острие рапиры к горлу.

– Как ты прошел сюда? – прохрипела Юля, я же тем временем осматривала новый персонаж, появившийся на сцене.

Он был одет по моде восемнадцатого века: бирюзовый камзол с малахитовыми разводами и накладными карманами, лосины, ботфорты, манжеты, украшенные роскошными кружевами… Лицо у него было изумительной красоты и… злобы.

– Неважно, как я прошел, – процедил он сквозь острые, словно заточенные напильником зубы. – Важно, что я уже опередил тебя, проклятая ведьма. Этот кадавр не восстанет.

– Этот кадавр восстанет, – уверенно и спокойно сказала Юля, словно и не было острия рапиры, царапающего кожу ее горла.

– Тебе так нужны эти останки? – насмешливо поинтересовался Малахитовый. – Что, ради них ты даже пожертвуешь собственной жизнью?

– Ее родители дорожат ею и хотят, чтобы она была восставлена. У меня нет причин отказывать им.

– Забудь про это. Мне нужен ее труп. Именно труп. Душу можешь оставить себе.

– Я знаю, что ты принадлежишь к секте Пожирателей трупов, но этот труп вам не достанется. Тут замешан мой личный интерес.

– Какой же?

– Я не люблю сект.

– Тогда сразимся?

– Сразимся.

У Юли в руках материализовалась шпага с роскошно украшенной гардой.

– Бой, – буднично скомандовал Малахитовый и попытался пронзить Юле шею.

Ничего не вышло. Юля поставила блок. И сама перешла в наступление.

Противники выскочили на середину комнаты и принялись виртуозно фехтовать, едва не задевая стол с моим телом.

Клинки словно чертили в воздухе магические знаки. В помещении запахло озоном и нагретым металлом. Я, конечно, болела за ведьму, но какой толк был от моей души?

Юля сделала ложный выпад, Малахитовый повелся и тут же заработал укол в плечо. Его плоть зашипела, будто ее коснулась кислота.

– Ты заплатишь за это! – крикнул он Юле.

– Посмотрим, – спокойно ответила та и отразила новый выпад Малахитового.

Похоже, тот выдыхался. Его рапира чертила в воздухе бессмысленные знаки.

– Тебе все равно не выстоять против того, что скоро начнется, – прохрипел он. – И все из-за этой девчонки. Отдай ее мне.

– Не отдам.

– Тогда попрощайся с собственной жизнью!

Как он мог так извернуться?

Рапира глубоко вонзилась Юле в живот. Ведьма захрипела.

– Поздно просить о милости, – засмеялся Малахитовый, вытаскивая рапиру. С рапиры капала черная кровь. Соприкасаясь с полом, она дымилась. – Что, кишочки болят?

– Калем, – медленно и раздельно выговорила Юля. – Утхор. Асет. Заклинаю тебя Святилищем Круга – изыди!

С последним словом вокруг Малахитового взметнулось ярко-голубое пламя. Он завыл.

– Ты же ничего этим не добьешь… – выкрикнул он и исчез, обугливаясь.

Скоро о его присутствии напоминал лишь дым. Кашляя и задыхаясь, Юля подошла к моему телу.

– Это даже удачно, что у меня течет кровь, – пробормотала она.

Ведьма подставила под струйку крови сложенную лодочкой ладонь. Когда ладонь наполнилась, она открыла рот моего тела и влила кровь туда. Все, до последней капли.

– Это лучше, чем живая вода, – прошептала Юля, зажимая свою рану.

А мою душу охватило пламя. И я почувствовала, как в моем теле ожило новое сердце, как новая кровь побежала по венам, новые мысли наполнили сознание. Да, я была мертва. Но в то же время я мыслила и существовала!

Мое восставленное тело переполняли силы. Словно тысячу жизней прожила я в один этот миг. Я восстала! Я чувствовала, как волшба кружится вокруг меня вихрями и наполняет меня энергией.

Я в одну секунду спрыгнула со стола и склонилась над Юлей. Та сидела у стены и тяжело дышала. Между пальцев, которыми она зажимала рану, сочилась черная кровь. Юлино лицо заливала мертвенная бледность.

– Юля, чем я могу тебе помочь? – Мой собственный мертвый голос показался мне даже приятным. – Вызвать «скорую»?

– Нет, – хрипло ответила Юля. – «Скорая» тут не поможет. Открой буфет.

Я прикоснулась к дверцам этой мебельной громадины, но они в ответ опалили меня пламенем.