это все, что мать может сказать сыну? Сыну, которого бросила, а теперь так холодно встречает?

Сихо ухватилась за страшное слово.

– Бросила? Бабушка, ты бросила дядю? – невольно взвизгнула она.

– Да, бросила! – глядя на Сихо, ответил тот и, словно через силу, продолжил: – Ты, скорее всего, не знаешь, что бабушка оставила своего мужа с маленьким ребенком и сбежала из дома с твоей мамой. Это было тридцать семь лет назад.

– Сюити! – попыталась перебить его женщина, но тот только фыркнул.

– А что? Это чистая правда.

– Какая правда? Ты ведь вместе с ним обижал Юмико!

Дядя мгновенно покраснел.

– Ни разу мы с отцом не обидели Юмико! Вот теперь я понял. Ты оправдывала свой побег, прикрываясь дочерью! А сама просто не выдержала деревенской жизни!

– Да ты издеваешься?!

– Это кто тут над кем издевается? По-моему, именно ты посмеялась надо мной: поссориться с мужем и уехать, покинув десятилетнего мальчишку, который ничего не понимал.

Бабушка на миг побледнела, а дядя злобно бросил:

– Отец умер в прошлом году в одиночестве: так и не женился второй раз. Правда, я за тридцать семь лет нашел себе невесту. Она любящая мать, в отличие от тебя: заботливо воспитывает наших сына и дочку. И атмосфера в доме совсем не такая, как в моем детстве.

Женщина ничего не ответила. Сихо и представить себе не могла, что та способна на подобное. Бабушка, которую она знала, была строгой, но очень ответственной, к тому же до сих пор растила девушку в заботе и любви. Разве возможно, чтобы она забыла о собственном сыне без всяких причин?

– Бабуля, это правда?

Сихо считала, что если у бабушки есть какие-то оправдания, то она должна все объяснить, однако та продолжала молчать.

– Тебе, наверное, не хочется верить, но я сказал чистую правду. – Дядя перевел взгляд на озадаченную Сихо и вдруг сменил тон. – Впрочем, ни на сестренке, ни на тебе вины нет. Приезжай хоть разок, воскуришь сама благовония на дедушкином алтаре.

Услышав это, бабушка раскинула в стороны руки, будто закрывая что-то от внучки.

– Я ее не пущу. Девочка не имеет к вашей деревне никакого отношения.

– А я не с тобой говорю, – отрезал дядя, и бабушка закусила губу.

– Сихо, иди в дом.

– Но…

– Цыц! Быстро в дом! – И она прогнала девушку домой.

Вернувшись через некоторое время, женщина с порога заявила:

– Все, что он говорил, – просто выдумки. Твоя бабушка действительно уехала из деревни и оставила его там. Но на все это были серьезные причины. В деревне, куда меня взяли после замужества, царил глухой патриархат: там уважали мужчин и ни во что не ставили женщин, поэтому мне пришлось так поступить, чтобы защитить твою маму Юмико. Если он опять захочет встретиться с тобой, ни в коем случае не общайся с ним!

Бабушка оправдывалась как-то слишком рьяно.

– Неужели я не могу даже выслушать его?

– Какая ты у меня все-таки глупая! – рявкнула она. – С такими людьми переговорами ничего не решить. Не слушай его и обязательно скажи потом мне! Поняла?

Под этим зловещим напором Сихо оставалось только кивнуть.

– Считай жителей его деревни совершенно не такими людьми, как мы, – пробормотала женщина, и Сихо, глядя на нее, почувствовала, что по спине пробежал холодок.

«Бабушка, почему у тебя такое лицо?»

Мрачное, полное ненависти выражение было совсем нехарактерно для старушки, которую знала девушка.

* * *

Она проснулась как от толчка. Посмотрела на светящиеся стрелки часов: было 23:48. Сихо легла почти два часа назад.

Снаружи мягко шуршал дождь. Девушка вздохнула и зарылась в непривычно пахнущее одеяло. Сегодня она так ничего и не смогла сделать. Даже сейчас, вспоминая лицо бабушки, Сихо чувствовала тревогу. Конечно, ей строго-настрого велели не общаться с дядей, но разве она послушает?

Ее зацепило то, что дяде было всего десять лет, когда бабушка покинула деревню. Иронично, что Сихо сама потеряла родителей ровно в том же возрасте. Выросшая без матери девушка прекрасно знала это чувство одиночества, и холодный прием, оказанный дяде, которого бабушка встретила после стольких лет, выглядел слишком уж жестоко.

Сихо ужасно хотелось узнать, по какой причине та бросила своего сына. Вот почему она согласилась выслушать дядю, который на следующий день ждал ее у ворот школы. Она позволила себя уломать и отправилась с ним в сетевой семейный ресторанчик, но дядя не сказал ни одного плохого слова о своей матери. Он просто увлеченно описывал, как прекрасна деревня в горах, где стоит дом его семьи, и как там живут двоюродные брат и сестра Сихо.

Он совершенно не собирался касаться главного: почему его мать уехала от них. А когда девушка попыталась задать вопрос, ответил уклончиво:

– Мне не очень приятно вспоминать то время. Если действительно хочешь узнать, что тогда произошло, приезжай на могилу дедушки. Там все тебе и объясню. Дома и альбом с фотографиями есть – думаю, они помогут разобраться, кто из нас говорит правду. Ты ведь сейчас не до конца мне веришь, так? Я боюсь, ты меня поймешь неправильно и получится нехорошо по отношению к дедушке. Впрочем, я вовсе не отказываюсь потолковать об этом.

Оказалось, что как раз в длинные майские выходные[6] в деревне будет праздник, поэтому они решили: пусть Сихо приедет в гости, а там заодно и посмотрит, что и как.

Не желая спорить с бабушкой, девушка уехала, пока той не было дома, – только письмо оставила. Сихо чувствовала свою вину: мало того, что заставит бабушку беспокоиться, так еще и поедет ворошить прошлое, о котором та не хотела говорить. И вот день закончился, а девушка до сих пор не смогла ни о чем расспросить дядю.

Кроме того, преувеличенное дружелюбие жителей деревни беспокоило ее, как волосок, попавший в рот: вроде и мелочь, а ужасно неприятно. Почему – она не могла сказать. Все были с ней ласковы, даже чересчур, все радовались «возвращению» Сихо на родину. Вот только ей все время казалось, что улыбаются они неискренне. Пустые улыбки во время банкета так пугали, что она почти не притронулась к угощениям. Пришлось даже попросить разрешения уйти до окончания ужина, отговорившись усталостью после долгого путешествия.

«Почему же бабушка так не любила это место?»

Девушку все еще беспокоила резкость старушки, но, после того как Сихо все-таки нарушила строгий запрет и приехала сюда, спросить было не у кого. Она бессознательно потерла лоб и поняла, что челка мокрая от пота. Да и в горле сухо. Теперь, когда Сихо обратила на это внимание, она поняла, что