В то утро не везло никому. После ливня на игровой площадке по колено стояла вода, и игра то прерывалась, то начиналась снова, после того как лесные тролли по одному бросали игру и, скользя по тропинке, уходили прочь.

Только уже к концу игры пузырь оказался близко от Прутика. Ему удалось схватить его и, выкрикивая «Раз, два, три», он принялся большими скачками двигаться по тропинке к центру поля, зажав тяжелый пузырь под мышкой левой руки. Чем ближе игрок оказывался к корзине на счет «двенадцать», тем легче было бросать пузырь.

— Четыре, пять… — Но навстречу ему двигалось полдюжины членов команды противника. Он метнулся в сторону, прижавшись к самой бровке тропы. Соперники бросились наперерез, не давая ему пройти.

— Шесть, семь…

— Бросай мне! Прутик, бросай мне! — кричали ему члены его команды. — Передача!

Но Прутик не стал передавать мяч. Он сам хотел забросить его в корзину. Он хотел, чтобы его товарищи в восторге кричали «ура!», чтобы они хлопали в ладоши, радуясь, как он бежит вперед. Один раз в жизни он хотел оказаться героем.

Восемь, девять…

Его окружили со всех сторон.

— Бросай мне! — Это кричал Хрипун, который находился на другом конце площадки. Прутик понимал, что, если он бросит мяч товарищу по команде, у того появится неплохой шанс. Но для Прутика это был не выход: ведь помнят лишь того, кто забил мяч, а не того, с чьей подачи это сделано.

Он помедлил секунду. Соперники окружали его все плотнее. Вперед было никак не прорваться. Не мог он и отступить. Он взглянул на корзину. Так близко она была и — так далеко! А он так хотел забить мяч! Он хотел этого больше всего на свете!

И тут в нем заговорил внутренний голос. «А в чем дело? В правилах ничего не сказано о том, что нельзя сойти с тропы». Прутик еще раз бросил взгляд на корзину и нервно сглотнул слюну. И в следующий миг он сделал то, чего не осмеливался сделать до него ни один лесной тролль: он сошел с тропы. Длинные стебли трав хлестали по ногам, пока большими скачками он несся к корзине.

— Десять, одиннадцать, двенадцать! — торжествующе завопил он, забрасывая мяч в корзину. — Пузырь забит! — крикнул он и счастливо огляделся. — Я заработал двадцать четыре очка! Я забил пузырь! — Он замолчал. Лесные тролли из обеих команд гневно смотрели на него. Никаких восторженных возгласов. Никаких аплодисментов.

— Ты сошел с тропы! — выкрикнул один из троллей.

— Никому нельзя сходить с тропы! — ужаснулся другой.

— Но… но… — заикался Прутик. — В правилах ничего не сказано…

Тролли не слушали его. Они, конечно, знали, что правила молчат об этом. Но зачем нужен такой пункт? Ни в игре в пузырь, ни в других случаях тролли никогда не сходили с тропы. Это было главное правило их жизни. Неписаный закон их жизни. Золотое правило, о котором не надо было и говорить. Так же бессмысленно было бы издать закон, обязывающий их дышать!

И вдруг, как по сигналу, все игроки навалились на Прутика. Настоящая куча-мала!

— Ты долговязый придурок! — кричали они, колотя и пиная мальчика. — Ты ненормальный длинноногий ублюдок!

Внезапно Прутик почувствовал острую боль в руке. Ее как огнем обожгло: он поднял глаза и увидел, что тролли, вцепившись ему в руку, выворачивают ее своими железными лапищами.

— Хрипун… — прошептал Прутик.

Дровосеки и хворостовязы были соседями. Хрипун был всего на неделю старше его, и они росли вместе. Прутик считал его своим другом. Хрипун ухмыльнулся, ущипнул его и, зажав нежную кожу своими грубыми пальцами, стал крутить ее. Прутик закусил губу, чтобы не заплакать. Не из-за боли — боль он умел переносить, — ему стало обидно, что даже Хрипун теперь против него.

Прутик побрел домой. Он был избит, весь в кровоподтеках и синяках, но даже не это угнетало его: ему было обидно, что он потерял единственного друга. Он не такой, как все. Теперь вдобавок он остался один.

* * *

— Особенный, — сказал Прутик, фыркнув.

— Да, — подтвердила Спельда. — Даже небесные пираты признали этот факт, когда увидели тебя, — добавила она тихим голосом. — Вот почему твой отец… — Голос у нее дрогнул. — Вот почему мы… Вот почему ты должен уйти из дома.

Прутик окаменел. «Уйти из дома? Что она такое говорит?» Он обернулся и пристально поглядел на мать. Она плакала.

— Я не понял, — сказал он. — Ты хочешь, чтобы я ушел из дома?

— Я-то, конечно, не хочу, — зарыдала она. — Но меньше чем через неделю тебе исполнится тринадцать. Ты уже взрослый. И что ты будешь делать среди нас? Ты не можешь валить лес, как твой отец. Ты для этого не годишься. А где ты будешь жить? Наша хижина и так слишком мала. И теперь, когда воздушные пираты заметили тебя…

Прутик все туже накручивал прядь своих волос на палец. Три недели тому назад они с отцом ушли далеко в Дремучие Леса, где лесные тролли рубили деревья на продажу небесным пиратам.

Отец его мог пройти под самыми низкими ветками, а Прутику все время приходилось пригибать голову. Но и это не помогало. Снова и снова он стукался о стволы, и в конце концов лоб у него превратился в сплошную шишку. В конце концов ему пришлось ползти на четвереньках, чтобы найти просвет между деревьями.

— А это наш новичок лесоруб, — сказал Тунтум воздушному пирату, прилетевшему за древесиной.

Пират, оторвавшись от перекидного блокнота, оглядел мальчика с ног до головы.

— Ишь какой вымахал, — заметил он и снова углубился в бумаги.

Прутик не мог оторвать глаз от пирата. Высокий и стройный, с нафабренными бакенбардами, он выглядел величественно в треуголке и кожаной нагрудной пластине. И хотя его плащ был местами залатан, но плоеный воротник и манжеты, аксельбанты, галуны, позументы и золотые пуговицы были просто великолепны.

Прутик пытался вообразить, кого воздушный пират одолел, вооружившись кортиком с украшенной драгоценными камнями рукоятью, и откуда взялась зазубрина на его остром клинке. Он думал о том, что за чудеса видел воздушный пират в свою подзорную трубу, какие стены брал он штурмом, забросив на них железные кошки, до каких дальних стран добрался он, глядя на свой компас.

Внезапно воздушный пират снова взглянул на мальчика. Он заметил, что подросток смотрит на него во все глаза, и вопросительно поднял брови. Прутик опустил глаза, уставившись себе под ноги.

— Знаете, что я вам скажу, — обратился к Тунтуму воздушный пират. — На воздушном корабле найдется место для такого длинноногого юноши.