– Что дальше? – спросил штаб-сержант.

– Увидите, – тихо ответил Мерса.

– Сейчас всё будет, – пообещал шифбетрибсмейстер.

И не обманул.

Военные продолжали ждать взрыва, но сначала повалил дым – из всех шести отверстий. И из других щелей, которые смог отыскать. Густой чёрный дым, показывающий, что внутри занялся жестокий пожар. Дым поднимался вверх, но не весь, весь не успевал, особенно тот, что вырывался снизу корпуса, из оружейных портов и других отверстий – он не улетал и струился вдоль «сигары», словно слипаясь с ней, окутывая серебристый доминатор извивающимся чёрным.

А затем стала краснеть обшивка.

Изнутри. А значит, температура поднялась до чудовищных значений… и наконец-то раздался столь ожидаемый военными взрыв. Первый, но не последний. Положивший начало целой серии взрывов, прогрохотавших внутри раскалённой «сигары» и разваливших её на части. То, что ещё недавно было гордым, пусть и старым, доминатором, кусками осыпалось на сухую землю Каждальского полигона.

///

– Впечатляет, – протянул дар Антонио, наблюдая за горящими обломками. – И команда ничего не может сделать?

– Я видел три атаки и ни разу команда не сумела справиться с начавшимся на борту пожаром, – ответил Помпилио.

– Кроме того, мишень была пуста, дар, – тихо добавил адмирал. – А на боевом корабле будут боеприпасы. И когда огонь до них доберётся, взрыв превзойдёт то, что мы сейчас видели.

– Судя по всему, смесь сама по себе удивительно хороша, – заметил адмирал дер Чизипер. – Нужно всего лишь направить ракеты в баллоны с газом: смесь прожжёт их, и цеппель окажется на земле.

– Успех, – министр промышленности потёр руки. – Успех.

К виновнику торжества стали подходить офицеры.

– Командор дер Даген Тур, позвольте вас поздравить: оружие блестяще себя показало.

– Оно действительно сделано из шутихи?

– Придумали, как сделать, кузен, – уточнил Помпилио. – Некоторое время назад мои люди оказались в крайне затруднительном положении, требовалось вести бой с превосходящими силами, и им пришлось выкручиваться.

– Победили?

– И в тот раз, и в следующий.

– Они у тебя молодцы.

– Я собирал их много лет.

– Я помню…

По случаю завершения – и весьма успешного завершения! – испытаний было подано игристое и лёгкие закуски. Свежий воздух способствовал улучшению аппетита, и гости с удовольствием принялись за угощение. Помпилио взял бокал и присоединился к академикам.

– Что скажете?

– Великолепно.

– Мы внимательно изучим устройство этих… ракет. Полагаю, они требует некоторой доработки.

– Три лиги – это очень мало, – добавил старый дер Чизипер. – Нужно не меньше десятка.

– Что же касается смеси, уже сейчас видно, что она великолепна. Я с удовольствием возьму твоего алхимика в свою лабораторию.

– Артиллерия устарела.

– Нет. Ни в коем случае.

– Но пушки весят много. А для шутих нужны только направляющие.

– Для ракет.

– Зато снаряды дешевле. И не забудьте, что галаниты делают ставку на аэропланы, а их шутихами не собьёшь.

– Ракетами.

– Всё равно. Против быстрых аэропланов нужны крупнокалиберные пулемёты и скорострельные пушки, это обстоятельство ещё долго не изменится. Что же касается ракет…

– Если сделать ракеты достаточно большого размера, то можно накрывать не единичные цели, а площади. Например…

– Города, – негромко закончил подошедший со спины старого адмирала дар Антонио. И при его появлении все замолчали. – Если сделать достаточно большие ракеты, они позволят обстреливать военные лагеря, места дислокаций, а при желании – поселения.

– С мирными жителями? – тихо спросил министр промышленности.

– Да, – спокойно подтвердил дар.

– Кто на это пойдёт?

– Те, кто вырезал всех адигенов планеты, включая стариков, детей и женщин. Те, кто заблокировал Ши-Кализ на Верзи и уморил голодом всех его жителей. Те, кто считает себя высшей расой и единственно правыми. Они без колебаний зальют наши города этим огнём. – Взгляд старшего Кахлеса упёрся в брата. – Ты показал нам страшное оружие, Помпилио, очень страшное. Но по-настоящему ужасным оно станет, когда будет скопировано и обрушится на наши города…

– Значит, мы должны убить их первыми, – твёрдо произнёс Помпилио. – Только и всего.

* * *

///

– Ты это чувствуешь? – Толстый мужчина, облачённый в синюю полицейскую форму, поднял голову и принюхался. – Чувствуешь?

– Что именно, синьор капитан? – осторожно поинтересовался его спутник, не менее массивный полицейский вахмистр.

– Вихель, – коротко ответил капитан.

– Правда? – вахмистр принюхался. – Что-то не чувствую.

И немудрено: разговор уважаемых блюстителей порядка происходил на открытой корме идущего в Даген Тур парома, и гуляющий над озёрной гладью ветер легко и непринуждённо разгонял дымок – если он был, – появляющийся при курении запрещённой травы.

– Точно тебе говорю: кто-то здесь дует, – уверенно ответил капитан. – Я служил в Маркополисе и эту дрянь за лигу учую. Уж очень у неё характерный запах.

Капитан Южир действительно начинал службу в сферопорту Линги, однако проработал недолго – набрался опыта, уверенности в себе, дослужился до штаб-лейтенанта, после чего вернулся в родное захолустье, на сытую и спокойную должность начальника полиции.

Ну как захолустье…

Небольшой городок Даген Тур действительно мог претендовать на звание самого «медвежьего» из всех «медвежьих углов» Линги: древний, гордящийся тем, что в него забредал сам Добрый Маркус, не меняющийся, богатый, неспешный настолько, что казался полусонным, но при этом известный на весь Герметикон. Разумеется, благодаря тому, что принадлежал Помпилио дер Даген Туру, знаменитому путешественнику, исследователю, первооткрывателю и родному брату дара Антонио Кахлеса. Благодаря этому обстоятельству жители «классического лингийского захолустья» привыкли к визитам высших адигенов и даже коронованных особ, причём не только лингийских и прочих персон, которых жители настоящего захолустья видели исключительно в газетах. При этом должность полицейского начальника действительно была на редкость спокойной: поголовно вооружённые жители Даген Тура отличались выдающейся взаимной вежливостью и легко могли урегулировать с чужаками эксцессы любой сложности; что же касается экипажей посещающих захолустье цеппелей, они прекрасно понимали, где оказались, и вели себя благоразумно.