Когда мне было 10—11 лет, я всё больше времени проводил на улице. Я мечтал об электропоездах, любил запускать волчка и воздушного змея и обожал играть с друзьями в бейсбол. Жители квартала были словно члены одной семьи. В то время соседи часто приходили друг другу на помощь.

Я помню, что перед домом, а иногда позади него люди выращивали в маленьких садиках овощи. Женщины стирали в реке бельё, иногда в нескольких метрах от них мылся народ. Свободное же время взрослые проводили в сенто, в месте для встреч и общения. А уже поздно вечером мужчины отправлялись в местный бар. Кроме того, на улице мне открылась магия яши текия.

В истории Японии «яши» называли странствующих продавцов традиционных лекарственных средств, которые предлагали различные чудодейственные порошки на основе трав. Текия же были чем-то вроде фокусников.

Иллюзионисты-неудачники, а на деле настоящие шарлатаны. Они слонялись по улицам и фокусами зарабатывали деньги. Меня они зачаровывали. Поражали их потрясающее красноречие и смелость. Я начинал разглядывать их, как только они появлялись, так они меня забавляли. Они крали деньги прямо из-под носа у всех, кого одурачили и увлекли своей игрой. Мне кажется, что сначала я был просто потрясён их ловкостью и умением обманывать. Я знал, что яши текия нечисты на руку. Но всё равно они меня удивляли. Некоторым из них удавалось неплохо зарабатывать, обманывая как жителей квартала, так и случайных прохожих.

Кроме того, я обожал ходить на турниры по боксу и сумо — наблюдать за профессиональными боями. Тогда у парней не было других развлечений. Помимо самих поединков, я обожал взвинченную атмосферу зала, разгорячённую публику и нарастающее напряжение. Когда смотришь, как двое сражаются, внутри вскипает не только ярость, тебя ещё охватывает грусть. В те времена бойцами по большей части становились голодающие бедняки. Сегодня уже не увидишь былых страстей. Позже я и сам вступил в бойцовский клуб. Я хотел доказать другим, что -у меня хватит сил избавиться от унижений. В колледже надо мной издевались как морально, так и физически, в Японии это называется «ижим». Меня часто дразнили. Например, мне было обидно, что меня обзывали «сынком художника». Они высмеивали место, где я жил, бедность моих родителей, моего отца, который был маляром и плотником. Ведь большинство из тех, с кем я учился, приезжали в город на прекрасных машинах, были хорошо одеты, а я жил на улице и ходил в лохмотьях. Я был уличным мальчишкой. Взрослея, я постепенно превратился в настоящего хулигана. Просто шпана. Я был далёк от послушания. В восточных и северных районах Токио я и мои приятели вели поистине разгульный образ жизни. Я жил не так, как остальные дети в квартале ситамати, которые летом ловили стрекоз. Вместе с друзьями мы чувствовали себя важными шишками, жалкими, но гордыми. Мы были молоды и убеждены, что являемся господами Токио. У нас не были ни гроша, но мы научились воровать, щипали каждую иену. Мы умудрялись красть даже в храмах и священных местах. С помощью обычной палочки, верёвочки и жука-скарабея, по-японски — кабутомути, нам удавалось похищать деньги из специальных деревянных ящичков, куда верующие клали пожертвования святым. Иногда я действовал в одиночку, особенно когда был голоден и хотел купить что-нибудь поесть, шарик риса, неважно что... В храме, принадлежавшем родителям моего приятеля, я спрятался в углу и подсторожил людей, которые опускали монетки в подобный ящик. Как только они ушли, я ринулся доставать деньги с помощью моего скарабея. После я схватил ноги в руки и смылся, чувствуя, как перехватывает дыхание от смелости моего гадкого поступка. На следующий день я снова взялся за своё. Опуская жука на дно ёмкости, мне удавалось выловить как можно больше. Помнится, однажды я хотел сбежать из храма, несмотря на то что скарабей так и не поймал ни одной монетки, как вдруг верёвка запуталась вокруг шеи.

Чтобы немного заработать, мы с друзьями придумали хитрый манёвр. Днём мы продавали местным торговцам небольшие детали для ремонта, различные железки, которые нам удавалось стянуть то тут, то там. Ночью всё с теми же друзьями мы пробирались в магазины и крали то, что продали, чтобы позже перепродать кому-нибудь другому. Однажды дело закончилось плохо. О повторяющихся кражах судачил весь квартал. Один из наших клиентов догадался о нашей хитрости. Чтобы поймать нас в ловушку, он пометил купленные им предметы, которые мы впоследствии украли. Тайное стало явным, когда случайно мы попробовали всучить ему эту вещь по второму разу. Нас схватили и наказали. Нас сильно поколотили.

Тогда я очень много мечтал, конечно же о чём-то недостижимом, как обычно мечтают в детстве. К примеру, мне хотелось прийти в суши-бар и заказать всё, что захочется... Я был так голоден, что только и думал, как наесться от пуза... А когда я видел на улице шикарную машину, мне тут же хотелось заполучить точно такую же...

Правильная женщина

Мама — её звали Саки — была очень умна, уверена в себе и строга — такая себя в обиду не даст. Она получила образование и очень гордилась своими дипломами. Мать была сильной женщиной, но жили они с отцом очень трудно. Я не знал маминого первого мужа. Мне известно лишь, что во время войны он служил на флоте. В то время мамино решение уйти от мужа и начать жизнь с другим мужчиной, моим отцом — Кикуджиро, — казалось невероятным. Китано — это его фамилия. То есть мой отец был маминым вторым мужем. Вот так всё и началось!

Моя семья скромного происхождения, поэтому в детстве приходилось довольствоваться малым. Наш дом состоял из двух тесных комнаток, освещённых тусклой электрической лампочкой. Здесь мы ютились, как могли: я, родители, братья, сестра и бабушка. Жили бедно, у меня в животе часто урчало от голода.

Родители, особенно мама, стремились дать нам хорошее образование. Она учила нас трудиться не жалея сил. У мамы самой было трудное детство. Ещё девочкой она лишилась матери. Когда же её отец больше не мог содержать семью, уже в тринадцать лет ей пришлось начать работать, сначала — служанкой в богатой токийской семье, затем пошли различные приработки, по крайней мере так мне рассказывали.

Главным в мамином воспитании, как моём, так и братьев с сестрой, были уважение и дисциплина. Жили мы просто, но мама всеми силами старалась избежать нищеты.

Прежде всего мама хотела привить нам определённые ценности. Она стремилась сделать нас воспитанными, обучить правилам приличия, показать, как вести себя за столом. Дома каждый приём пищи превращался в настоящую церемонию. Маме были очень важны хорошие манеры. Рядом с ней приходилось не только ловко орудовать палочками, но и правильно их держать, аккуратно брать кусочки и ни в коем случае не протыкать еду. Движения порой напоминали похоронный ритуал. Естественно, палочками нельзя ни на что указывать. Обед в нашем доме был не просто поводом перекусить чем-то вкусным, чтобы восстановить силы, но и особым моментом, когда вся семья собиралась за столом. Мама придавала особое значение именно этим собраниям.

Она была женщиной с принципами. Для нас она хотела только лучшего. Мама была ласковой и нежной, но порой могла поднять на меня руку; отец же был не способен не то что ударить меня, но дать мне пощёчину. Несмотря на всю домашнюю ласку, я всё чаще убегал. Я рое диковатым ребёнком. Самым важным для мамы было, чтобы мы учились. Ей хотелось любой ценой отправить нас в школу, колледж, лицей, а потом и в университет. Она приложила для этого все усилия. Если бы не мама, я б наверняка бросил школу намного раньше. Летом мы изучали английский и каллиграфию и могли запросто получить от мамы за плохую учебу. Она внимательно следила за нашими успехами, так как экономила каждую иену, чтобы купить нам школьные принадлежности и книжки.