Дама уселась. На груди у нее красовалась двойная нитка жемчуга. Жемчужины поднимались и опускались в такт довольно учащенному дыханию. Скорее всего их владелица поднялась на лифте, однако, глядя на колыхание жемчужин, можно было подумать, что она взбежала на нужный этаж по лестнице, прыгая через три ступеньки.

Отвергнув это абсурдное предположение, мисс Сильвер задалась вопросом: почему же так нервничает миссис Андервуд и не является ли причиной ее визита чисто профессиональный вопрос? А потому, прервав довольно пространные и неопределенные рассуждения гостьи на тему погоды, она заметила без всяких обиняков:

— Прошу прощения, миссис Андервуд, но, поверьте, всегда лучше прямо перейти к делу. У вас имеются какие-то особые причины повидаться со мной, или же прикажете расценивать это просто как дружеский визит?

Миссис Андервуд изменилась в лице. И это ей явно не шло. Под слоем пудры покрасневшая кожа приобрела довольно неприглядный розовато-лиловый оттенок. А потом она как-то странно и визгливо хихикнула.

— О, ну почему же! Любой друг моей дорогой Маргарет… и я просто проходила мимо. Это совпадение, не более того. Шла себе по улице, потом поднимаю глаза и вижу — да это же Монтегю-Мэншнс, прямо по пути. Ну и я почувствовала, что просто не могу пройти мимо.

Мисс Сильвер защелкала спицами. Создание носка для новобранца ВВС возобновилось. С грустью размышляла она о природе лживости — этот прискорбный порок, как ей казалось, можно попытаться исправить только в раннем детстве. А потом заметила с присущей ей прямотой:

— Но как вы узнали, что я живу именно здесь, миссис Андервуд?

Та снова покраснела — густо и некрасиво.

— Видите ли, Маргарет Моурей как-то упомянула об этом — так уж получилось, к слову пришлось. И я почувствовала, что просто не могу пройти мимо, не навестив вас. У вас совершенно очаровательная квартира! Жить в квартире гораздо удобнее, чем в отдельном доме, вы согласны? Ни лестниц, ничего такого. Неудивительно, что прислуга так неохотно идет работать в эти дома с подвалами. А если вы, к примеру, вдруг захотели уехать, положили себе ключ в карман, и все.

Мисс Сильвер промолчала. Спицы продолжали щелкать. Она надеялась, что гостья все же перейдет наконец к делу. Какой, однако же, у нее неприятный голос — высокий, визгливый, и к нему примешивается звук, который издает надтреснутый фарфор.

Миссис Андервуд меж тем не умолкала:

— Нет, разумеется, есть свои недостатки. Когда я жила за городом, то просто обожала свой сад. Очень любила сад, но мужу пришлось переехать поближе к месту работы, к министерству военно-воздушных сил, знаете ли. Ну а когда приказом его перевели на север, у меня осталась только квартира, и, если бы не война, я бы успела дюжину раз сдать ее, но, сами понимаете, кто же сейчас захочет снимать квартиру в Лондоне. Хотя она находится не в самом Лондоне, а в Патни. Такой чудесный старый дом, знаете ли, из тех, что прежде украшали пригороды. Он принадлежал Вандерлёру, художнику, сколотившему огромное состояние на написании портретов королевских особ, самой Виктории и всех этих детей, так что, понятное дело, заработал кучу денег, хотя обычно художники у нас просто нищенствуют, едва сводят концы с концами. Но, думаю, он нашел правильный подход. И должно быть, содержать такой дом было ужасно дорого. После смерти Вандерлёра он довольно долго пустовал, ну а потом его переделали в многоквартирный. Но сад теперь уже совсем не тот — сами понимаете, нанять хорошего садовника нынче почти невозможно. Ну и потом мне хотелось бы быть поближе к мужу. Чтобы подыскать что-нибудь пристойное, пришлось тут на днях съездить и посмотреть одно бунгало — всего три комнаты и кухня, а просят за него пять с половиной гиней в неделю, и…

— Цены просто непомерные, следовало бы как-то их контролировать, — только и успела вставить мисс Сильвер.

— Ну вот и я решила остаться на прежнем месте.

— Очень разумно с вашей стороны.

— Хотя, как я уже говорила, есть свои недостатки — жить в таком тесном соседстве с совершенно посторонними людьми. В доме восемь квартир, надеюсь, вы представляете, что это такое — подниматься в лифте вместе с людьми, которых даже толком не знаешь в лицо, можете себе представить?

Мисс Сильвер не представляла.

Жемчужины то опадали, то поднимались. Миссис Андервуд продолжала тарахтеть:

— С одной стороны, вроде бы знакомые, с другой — нет. А те, с которыми вроде бы можно держаться на дружеской ноге, далеко не всегда отвечают тем же. Взять, к примеру, мисс Гарсайд — просто ума не приложу, что она о себе возомнила, ходит с таким видом, словно не принадлежит к этому миру. А если встретишься с ней в лифте, так она смотрит на вас так, как будто вы находитесь на другой стороне улицы, а она видит вас в первый раз и не отличит от Адама, если вам доведется столкнуться с ней снова. Самое откровенное хамство — вот как я это называю. Хотя есть люди, о которых вы вовсе ничего не знаете, — но лично я, надо сказать, ничего не имею против них, однако трижды следует подумать перед тем, как что-то сказать. А Мид — она очень привлекательная девушка и доводится племянницей мужу, а не мне, хотя лично я не чувствую никакой разницы и очень рада, что она живет с нами, раз ей того хочется. Но знаете ли, жить в одной квартире с молодой девушкой, тут следует соблюдать осторожность, и это совсем не то, что жить одним.

Только тут для мисс Сильвер забрезжил свет в конце туннеля.

— Кто-то обидел вашу племянницу?

— Она не моя племянница, а мужа, я ведь уже говорила, разве нет? Но я не чувствую никакой разницы, это я тоже уже говорила. О нет, никто ее не обижал, и я уверена, в нашем доме квартиры сдают только очень приличным людям. И я не хочу создавать у вас ложное впечатление в этом плане.

Мисс Сильвер оставалось только гадать, какое же впечатление хотела создать эта говорливая особа. Когда она рассказывала о покойном Вандерлёре и его доме, дыхание ее нормализовалось. Теперь же она снова задышала учащенно. Что-то у нее на уме, это определенно. И что бы это ни было, именно оно заставило миссис Андервуд сначала выпытать у Маргарет Моурей адрес мисс Сильвер, а затем проделать весь этот путь из Патни до Монтегю-Мэншнс. Впрочем, изначальный импульс мог и угаснуть. Уже не впервые посетитель, который мог бы стать клиентом, как эта миссис Андервуд, заявлялся домой к мисс Сильвер, а потом нервно ретировался, так и не рассказав о причине своих страхов, так и не попросив о помощи.

Мысль о том, что эта полная, пусть и безвкусно, но модно одетая дама могла стать жертвой какого-то тайного и страшного заговора, не вызвала улыбки на губах мисс Сильвер. Она знала, что такое страх, привыкла распознавать его с первого взгляда. Миссис Андервуд явно чего-то боялась. А потому мисс Сильвер заметила:

— Очень важно создать верное впечатление о каждом. Ведь вещи и люди не всегда таковы, какими кажутся на первый взгляд, я права?

Миссис Андервуд стыдливо опустила глаза. Казалось, она задернула шторы, впрочем, недостаточно быстро. Буквально за секунду до этого в глазах, этих окнах души, светился страх — неприкрытый животный страх существа, угодившего в ловушку.