– Девочка начиталась любовных романов, – сетовала мать.

– Насмотрелась американских мелодрам и бразильских сериалов! – мрачно поправлял отец.

Аргументы родных звучали слабее комплиментов Мигеля. Все предостережения казались словесной шелухой. Инга была юна, влюблена и готова к любой авантюре вместе с Мигелем.

Судьба протягивала ей нарядную коробку с загадочным содержимым под названием Испания и ослепительным бриллиантом в виде красавца-мужа. Инга смело приняла этот дар. В восемнадцать лет только любовь становится главной движущей силой, основным мотивом и смыслом всех поступков.

Всякая сенсация рождается, ярко существует и быстро умирает без подпитки фактами. Шумиха в прессе вокруг их имён тоже прекратилась, как только Инга окончательно отбыла на родину мужа, покончив со всеми полагающимися формальностями.

Прошло полтора года со дня её совершеннолетия, а она оказалась далеко от Рязани, да и от Москвы тоже. Инга очутилась в солнечной Испании. Жизнь в этой стране обернулась бесконечным путешествием и даже культурным шоком…

Процесс «испанизации» Инги проистекал нелегко. С Мигелем ей жилось интересно, но сложно. Она постепенно начала понимать, что между людьми существуют не только государственные границы, но и рубежи ментальности, уровней благополучия, вкусов и многого другого, что составляет личный круг жизни каждого. Осмысление остужало разум и укрепляло характер. Инга многому училась на ходу, и быстро взрослела. Взрослея, начала прозревать. Прозревая, озадачиваться.

Мигель был не так богат, как представляли в России. Он не был процветающим дельцом, беззаботно стригущим дивиденды. Каждое его начинание искрилось и лучилось азартом, но не всякий проект становился прибыльным. Однако Мигель упорно созидал, вкладывал немало средств, брал кредиты, выстраивал свой бизнес и отдавался делу всецело. У него имелись свои мечты, свои планы, намеченные ещё до знакомства с Ингой. Инге приходилось много ездить вместе с мужем и вообще жить так, как считал Мигель.

Иногда разногласия накапливались, собирались в критическую массу, и супруги ссорились. Бурные пререкания с Мигелем на смеси языков всегда оказывались бестолковыми и досадными. Её импульсивный, азартный, часто неосторожный, рисковый испанский мужчина был чертовски упрям. Однажды в порыве отчаяния она позвонила в Рязань и пожаловалась матери на сложности семейной жизни с Мигелем. Мать внимательно выслушала и сказала:

– Помнишь, ты когда-то хотела иметь скоростной велосипед?

– Хм… Ну, и что? – недоумённо спросила Инга.

– Теперь представь, что у тебя появился этот самый велосипед, и даже ещё более продвинутая модель. Ты его хотела? Вот и получила. Теперь учись пользоваться, управлять им. Так что тебе ничего не остаётся, как только крутить педали. Вот и крути, – мягко напутствовала мама. – Не позволяй себе метаться, суетиться, раздражаться. Это бесполезно, поверь.

Выслушав мать, Инга разревелась. Плача в одиночестве, Инга вспомнила свой триумф, своё весёлое и счастливое упрямство, свою влюбленность и самоуверенность. Однако терзать душу воспоминаниями и мучительно разгадывать загадки будущего она не стала. Надо жить настоящим – здесь и сейчас. Понемногу она успокоилась. Женские слёзы – что жемчуг. Каждая капля бесценна, потому что прибавляет мудрости. Инга взяла себя в руки. Она спрятала свои жемчужины.

Мама дала ей простой и толковый совет. Синьора Торрес постепенно осознала, что в прямом споре ей никогда не переубедить Мигеля. Приходилось приноравливаться к его испанско-каталонскому характеру, огибать острые углы, выстраивая самобытный семейный миропорядок. Ведь у Инги не было никого ближе Мигеля в этой солнечной стране. Мигель Торрес взял её почти девочкой, и с ним она превратилась в молодую женщину, которую муж оберегал и холил, как умел. Муж великодушно и радостно впустил её в свой мир, и молодой русской жене следовало в нём обживаться, а не ломать устои.

Так Испания учила русскую красавицу терпению и гибкости.

– Где ты была? – недовольно спросил Мигель.

Муж выглядел элегантно и деловито. Он стоял перед Ингой в лёгком, светлом летнем костюме отличного кроя, который замечательно сидел на крепкой, ладной фигуре Мигеля и контрастировал с цветом глаз и волос. Его тёмные испанские глаза-маслины возбуждённо сверкали. Мигель был очень хорош в ту минуту, несмотря на некоторое недовольство. «Зевс-громовержец!» – иронично подумала Инга. Она прекрасно знала, что Мигель вспыльчив, но отходчив. Сохранить погоду в доме ей удавалось, не реагируя на его молнии. Тогда гроза проходила стороной, и комфортная жизнь супругов Торрес продолжалась дальше.

– Ходила на почту за бандеролью из России, – ответила Инга и мягко улыбнулась мужу.

На такого мачо, как Мигель, можно было воздействовать только ласковыми кошачьими повадками. Инга пробежалась чуткими пальцами по торсу Мигеля – будто бы поправила воротничок рубашки, разгладила пиджак на плечах и груди.

– Ты могла бы позвонить туда, и твою посылку доставили бы на дом, – с нажимом сказал он.

– Спасибо за совет, дорогой! – поблагодарила она и чмокнула его в щёку. – У меня после таких обращений парочка посылок уже затерялась. Испанская почта любит устраивать головоломки.

– А, наша почта! Тебе не нравится испанская почта! Вот и не ходи туда! Что тебе вообще нравится в Испании?! – раздражённо воскликнул Мигель, сопровождая свою речь выразительными жестами.

– Ты нравишься, – мягко и невозмутимо ответила Инга. – Я здесь живу ради тебя. Ты мой муж.

– Ты могла попросить Роситу забрать твою русскую посылку! – подсказал Мигель.

– Я хотела сделать это сама, и только сама, – нараспев произнесла Инга. – У Роситы и так много работы по дому. Мне не трудно прогуляться до почты. А что, что тебя так возмущает?

– Ты забыла, что я приглашал художника писать твой портрет! – досадливо воскликнул Мигель. – Я назначил ему время! И где твоя посылка, если ты за ней ходила? Покажи мне, что тебе прислали из России!

– Посылку я не успела получить. Началась сиеста. А про художника я и, правда, забыла! Прости меня, милый мой! – невозмутимым голосом проворковала Инга и ласково обвила руками шею мужа.

– А, ладно! Он ушёл, но вернётся через два часа. Не исчезай никуда, – сказал Мигель. – А почему, почему твои ноги в песке?! Посмотри!

– Я и не заметила. Знаешь, есть такая русская поговорка – песок уже сыплется. Старею, значит, – пошутила Инга, оглядывая себя.

– Как ты можешь стареть? Я не понимаю этих ваших русских поговорок!

– Хорошо, хорошо, я вымою ноги, и буду безропотно позировать любому живописцу, который явится в наш дом в ближайшее время, если ты этого хочешь, – пообещала Инга.

Ещё одна улыбка, ещё один поцелуй, и напряжённость заметно ослабла.

– Да, я хочу иметь твой портрет, настоящий портрет, написанный красками на холсте, а не обычную фотографию в рамке! Я ухожу, мне надо быть в мэрии. Обсуждается вопрос по исторической недвижимости! Буду к ужину. А ты что будешь делать без меня? – поинтересовался Мигель. Он всегда хотел знать чуть ли не по минутам, чем заполняет Инга своё время, проводимое в его отсутствие.