Настал черед другого бойца рассказать о себе. Был он серьезным и суровым и имел вид аскета.

— Долгие часы я провожу в размышлениях и медитации, — заговорил он. — С их помощью я научил дух управлять телом, и оно, слушаясь моей мысли, может стать стремительнее стрелы, летящей в цель, сильнее самого сильного зверя и податливее воды. Долгие годы я укрощал тело болью и лишениями, чтобы заставить его подчиняться духу. Этот тяжелый бой я веду каждодневно, ибо знаю, что если дам передышку, то тело мое возьмет верх над разумом…

Третий боец внешне ничем не отличался от обычных людей, и, если бы мудрец собственными глазами не видел, сколь искусен он в бою, то по облику и поведению никогда не заподозрил бы в этом человеке великого воина.

— Стыдно мне перед своими соперниками, — начал свою речь третий боец, — волею судеб вот уже более пяти лет я не могу оттачивать свое мастерство так, как делают это они, потому что мне пришлось отправиться в путешествие по просьбе своего наставника, и лишь недавно я нашел то, что искал для него. Все это время, как только выпадал случай, я ел побольше и спал подольше, потому что не знал, что ожидает меня завтра. Прежде, чем отправиться странствовать, я несколько лет работал по дому у своего Учителя, лишь изредка получая его уроки. Я и сам не могу понять, как мне удалось научиться стольким вещам. Как-то само собой выходит, что я проникаю разумом в суть вещей.

Настал черед мудреца сказать свое слово и решить, кто же из троих обладает наиболее ценным знанием.

Немного подумав, старец изрек:

— Разумный предпочтет достижение цели меньшим потом, так как труд нам дарован для созидания…

А как вы думаете, чье искусство лучше?

Встретились однажды в пути два монаха и, чтобы скоротать время, затеяли разговор о труде и безделье.

Один из них утверждал, что в поднебесье лишь труд в почете, другой же настаивал на том, что люди больше ценят лень и безделье.

Спорили они, спорили и решили обратиться к первому встречному, чтобы рассудил их и сказал, кто из них прав, а кто — нет.

Смотрят — идет по дороге крестьянин. Подошли к нему монахи и попросили стать судьей в их споре.

Крестьянин не заставил долго себя уговаривать и велел монахам задавать ему вопросы по очереди.

— Дорог ли тебе твой труд? — спросил крестьянина первый монах.

— Мне-то он дорог, а вот людьми не ценится. Тяжек мой труд, но платят за него мало, — ответил тот.

Настала очередь второго монаха задавать вопрос.

— Если бы ты имел выбор — работать или не работать, в обоих случаях получая одинаковый доход, чтобы ты предпочел? — поинтересовался он.

— Я сделал бы то, что и любой другой смертный на моем месте, — ответил крестьянин.

— А если бы все были трудолюбивы, захотел бы ты жить в таком мире? — спросил первый монах.

— Если бы все любили труд, то никто не хотел бы его облегчить. Нет, не хочу я жить в таком мире, — сказал крестьянин.

Так и проиграл спор трудолюбивый монах. Надо было ему задавать другие вопросы…

Вот какую историю слышал дед прадеда моего деда от Священной Птицы — Хранительницы Черного Камня.

Когда Мудрую Свинью спросили, что она думает о мудрости, та, не задумываясь, ответила:

— Истинная мудрость предполагает не наличие знаний, а правильность действий; не свершения великих дел большого ума, но избегание глупостей; не изучение обстоятельств собственными усилиями, но память о чужих неудачах… Истинная мудрость не терпит излишеств и бахвальства, что всегда у людей в почете, оттого и мало мудрых: труд большой, а славы мало…

— Ответь-ка, Свинья, — спросили ее, — в чем заключается труд избегать ошибок?

— В борьбе с желанием сделать глупость, а в случае удачи — в противоборстве с собственной гордыней, ведущей к бедам и позору, — ответила Мудрая Свинья.

— А почему гордыня ведет к беде, — спросили Свинью, но та прервала беседу, так как наступило Время Еды, и не может быть ничего глупее, чем упускать пищу, достающуюся даром…

Мудрую Свинью спросили:

— Почему во время еды ты становишься в пищу ногами?

— Я люблю ощущать еду не только ртом, но и телом, — ответила Мудрая Свинья. — Когда я, насыщаясь, ощущаю прикосновение пищи к ногам, то получаю от этого двойное удовольствие.

— А как же быть с манерами, присущими достойному воспитанию?

— Манеры предназначены для окружающих, а удовольствие — для себя. Если основа удовольствия исходит от моей природы, то само удовольствие приносит пользу.

— Но ведь и манеры приносят пользу!

— Когда манеры приносят мне больше пользы, чем удовольствие, я не ставлю ноги в еду, — гордо ответила Свинья и ушла по своим делам.

Скупой крестьянин построил отхожее место так, чтобы нечистоты, сливаясь на скотный двор, частично попадали в кормушку к свиньям.

Однажды коза, пасущаяся за изгородью на сочной, зеленой траве, не выдержала отвратительного зрелища насыщающихся свиней и с презрением обратилась к ним со следующей речью:

— Как вы можете терять свое лицо и поедать эту мерзкую жижу, от одного запаха которой может умереть птица в полете?

В ту пору в этом стаде свиней гостила у своей тетушки Мудрая Свинья, которая совершала паломничество в Индию и остановилась здесь, чтобы отдохнуть и набраться сил перед дальней дорогой.

Она и ответила козе следующими словами:

— Кажущаяся тебе отвратительной пища не противоречит нашей природе, а укрепляет ее. Так и ты, с удовольствием питаясь травой, не станешь есть землю, служащую пищей растениям, а стая голодных собак всегда предпочтет твое мясо самой сочной и вкусной зелени…

Так и в мире людей, что не годится одному, может принести неоценимую пользу другому.

Однажды Мудрая Свинья задумалась о вопросах морали и, немного подумав, сказала вслух следующее:

— У каждого племени, клана и даже семьи, если на ее подворье живут хотя бы три курицы, своя мораль. Одни считают достойным воина убить врага исподтишка, а другие — одолеть в рыцарском поединке. Одни убивают, чтобы облегчить мучения, другие сохраняют жизнь страдающему калеке.

Перечисление сих противоречий можно продолжать до бесконечности, но главное, что следует из всего этого, что если в глазах кого-то хочешь казаться человеком, следующим законам морали, поступай в соответствии с его взглядами.