* * *

Зотов приехал утром, в десятом часу. Водитель институтской «Газели» выгрузил у ворот несколько объемистых научных ящиков с оборудованием и выпустил из салона лаборантку профессора Машу, за которой вышла группа незнакомых мне молодых «научников». С плохо скрываемым любопытством рассматривая меня из-за заборчика, они что-то начали обсуждать вполголоса, разминаясь после, видимо, долгой поездки. Помочь профессору и Маше дотащить увесистое оборудование до дома никто из них, что интересно, не догадался. Зотов осмотрелся, легко подхватил два больших металлических саквояжа и двинулся к дому своей стремительной, слегка подпрыгивающей походкой.

– Доброго утра вам, уважаемый Андрей Владимирович! Нет уж, извините, сам! – Профессор ловко увернулся от моей попытки перехватить явно тяжелую аппаратуру. – Ноги, к счастью, все еще носят, а руки держат. Да-да, благодарю вас, впрочем… ага, помогите-ка Марии Александровне. Все-таки дама.

– Не-не, не нужно, – тихонько, почти по-мышиному пискнула миниатюрная Маша и почему-то густо покраснела. – У меня только чемоданчик. Спасибо. Там… еще коробки.

– Профессор, я совсем не воспринимаю… паспорт, – хмыкнул я на «Андрея Владимировича». – Как будто и не ко мне обращение, честное слово.

– Ну, я человек старой школы, – профессор искрометно улыбнулся, глянув поверх очков, – и поэтому все время забываю, что вы индейцы. Проф, он же Айболит, извиняется, о Лунь. Хао. Где же ваша несравненная скво?

Со смешком Зотов легко взбежал по ступеням, брякнули саквояжи, а я уже шел с большой коробкой, в которой что-то массивно звякало и пыталось перекатываться.

– Купается в море, хотя оно сегодня холодновато, только двадцать два. Сейчас прибежит.

– Ой… а можно мне тоже? В море? – совсем тихо спросила Мария Александровна. – Я ведь прямо сейчас вам не нужна, Игорь Андреевич?

– Маша, смело отдыхайте, – кивнул профессор. – Когда еще вырветесь на пляж. Я вас негласно освобождаю от обязанностей лаборанта на все время командировки. Но, разумеется, об этом следует помалкивать в Институте. Официально вы трудитесь. Ясно?

– Ясно! – Маша просияла и прямо с чемоданчиком бодрой рысцой побежала вниз по тропинке. Мне стало понятно, что в небольшом багаже лаборантки явно не было никаких научных материалов.

– Рад вас видеть, профессор. – Я протянул руку и ответил на крепкое пожатие узкой сухой ладони. – Очень бы хотелось, чтоб вы задержались. С завтрашнего дня чудесная погода намечается. Рекомендую.

– Взаимно, друг мой, взаимно очень рад. Спасибо. Однако, как гласят мудрые, любые гости становятся несносными на исходе второго дня.

– Только не в вашем случае, Игорь Андреевич. В любое время и на любое время. Дом достаточно просторный для всех людей, которых я действительно хочу видеть.

– Спасибо, да… домик у вас, и верно, очень хорош. Не буду скрывать, мне нравится у вас бывать. Отличный вид, отличный климат. И отличная компания, разумеется.

– Вот и хорошо. Спальня прямо, и за ней еще две комнаты полностью в вашем распоряжении. Маша может занять гостевую.

– Сталкер в своем поместье. Надо же, как любопытно. – Профессор улыбнулся. – Я так полагаю, именно об этом домике вы и говорили тогда, несколько лет назад, когда мы встретились на станции «Позитрон»?

– Точно, о нем. Мечта, Игорь Андреевич. Можно сказать, сам его нарисовал. Коряво, конечно, но архитектор попался хороший, все понял правильно. Восемь комнат, под крышей еще четыре, люблю просторный жилой чердак. Хорошая жена, хороший дом – что еще надо человеку, чтобы встретить старость?

– Полагаете? – Улыбка Зотова стала немного задумчивой, он внимательно посмотрел мне в глаза. – Что-то мне подсказывает, что вы, к счастью, не становитесь помещиком. Я каждый раз вижу все того же человека, Лунь. Пропахшего Зоной и с пугающим взглядом. И каждый раз немного опасаюсь увидеть… другого.

– Проф, да я в курсе, что измененный. Синдром Зоны…

– Нет, дело не в этом. Ну, не только в этом. Впрочем, ладно. Пойду отпущу водителя, а заодно и коллег. Кстати, сталкер, я у вас все-таки не смогу погостить нормально, несмотря на столь любезное приглашение. У меня только два дня, после чего мы всей группой отправляемся в Беларусь. Брагин, седьмой отдел НИИАЗ. Требуется мое участие. Очень, очень странные там дела, скажу я вам.

– «Метастаз»?

– Да, да… хотя сравнение неправильное. Там Зона хоть и вторая по, скажем так, возрасту, но совершенно особая и независимая. Довольно тихая и стабильная, и очень повезло, что при ее появлении никто не погиб, так как местность там не населена уже очень много лет. От Гомеля на юг, где в основном накрыло бывший радиологический заповедник. Болота, лес… а несколько жилых поселков были эвакуированы четко и в срок, можно сказать, за полгода до первых Вспышек. Хоть на что-то действительно полезное наш НИИАЗ сгодился. В Москве бы так…

– А что со сталкерством? – поинтересовался я.

– Как и раньше. Почти никого нет. – Профессор достал ПМК, несколько раз провел пальцем по экрану. – Мы отслеживаем… так… так вот… За два последних года всего два, опять же, случая, оба задержаны на выходе, в данный момент сидят. Бедная в плане аномальных образований местность, крайне бедная. Несознательному элементу… кгм, Лунь, не к вам относится… можно сказать, нерентабельны вылазки в ту Зону. Да и законы там относительно вашего брата очень суровы. Зато богата местность на материал, который представляет интерес уже для нас, биологов. Хотя некоторые образцы, скажем так, не к ночи будь помянуты.

Профессор снял и аккуратно протер очки, затем порывисто поднялся и вышел из дома. Через некоторое время послышался звук мотора отъезжающей «Газели».

– Все, отправил. – Профессор вернулся, с досадой махнул рукой. – Не будет толку с этого пополнения. Со всеми пообщался, но, увы, результат печален. Некому передать дела в случае чего.

– Игорь Андреевич, не рано ли об отдыхе задумались?

– Я не об отдыхе, сталкер. – Зотов стал очень серьезен. – На пенсию я не собираюсь, пятьдесят шесть лет для меня, к счастью, еще не возраст, врачи даже хвалят. Я о другом. Сами понимаете, Зона…

– Мой совет еще что-нибудь значит для вас, профессор?

– Разумеется, Лунь.

– Так вот послушайте его. Никогда не говорите вслух и не записывайте нигде таких мыслей. Никогда и нигде, и донесите это ассистентам и коллегам. Это не суеверие или тому подобная блажь, так как я много раз видел, что это работает, просто примите на веру. Не говорите и не пишите, что вы погибнете в Зоне. Не говорите и не пишите, что вы там выживете.

– Знаете, это все просто приметы, так что, право… – Зотов осекся. – Ох… ну и взгляд у вас, Лунь. Вы не шутите, это видно. Хорошо, я последую вашему совету, хотя и не вижу в нем никакой практической пользы или логики.

– Игорь Андреевич, пусть так. Но все-таки прислушайтесь.

– Обряды, традиции, ритуалы… узнаю ветерана Зоны. Добро. Обещаю сплясать все рекомендованные вами танцы с бубном, раз уж надо. Хотя и сам не верю и тем более не могу обещать, что ко мне прислушаются коллеги, – репутация суеверий, знаете ли, не слишком высока. Решат, что я начал чудить на старости лет.