– Опусти голову между коленей, – дал указание Джон, оторвавшись от дороги.

Девушка слегка наклонилась вперед и тут же откинулась на спинку сиденья.

– Не могу.

– Да почему, черт побери?

– Корсет очень тугой… Господи! – Ее южный акцент усилился. – На этот раз я все сделала правильно. Просто не верится… – повторила она слова, ставшие уже присказкой.

Джон начал подумывать, что совершил большую ошибку, согласившись помочь Джорджине. Он вдавил педаль газа в пол и направил «корветт» на мост через залив.

– Сисси никогда мне этого не простит.

– Зря ты так переживаешь за свою подругу, – сказал Джон, несколько разочарованный тем, что его спутница оказалась со сдвигом. – Вирджил купит ей что-нибудь симпатичное, и она обо всем забудет.

Джорджина нахмурилась, между бровей у нее появилась складка.

– Сомневаюсь, – помолчав, проговорила она.

– Обязательно купит, – возразил ей Джон. – И отведет ее в какое-нибудь очень дорогое заведение.

– Но Сисси не любит Вирджила. Она считает его старым развратным гномом.

У Джона возникло нехорошее предчувствие, и по спине пробежали мурашки.

– А разве Сисси не невеста?

Джорджина устремила на него взгляд своих огромных зеленых глаз и покачала головой.

– Невеста – я.

– Джорджина, сейчас не до шуток.

– Знаю, – вздохнула она. – Мне и самой не верится, что я бросила Вирджила у алтаря!

Предчувствие, возникшее у Джона, переросло в беспокойство. В голове опять запульсировала боль, напомнив ему о похмелье. Он ударил по тормозам и крутанул руль вправо. «Корветт» стремительно съехал на обочину и резко остановился. Джорджина обеими руками вцепилась в правый подлокотник и прижалась к двери.

– О Господи! – Джон проехал епде чуть вперед, припарковал машину и сорвал с лица солнечные очки. – Пожалуйста, скажи, что ты пошутила! – взмолился он, швыряя очки на приборную панель.

Ему не хотелось думать о том, что произойдет, если его застанут наедине с невестой Вирджила. Хотя вообще-то задумываться об этом особо не стоило, потому что Джон и так знал, что произойдет. Он знал, что его продадут в проигрышную команду быстрее, чем он освободит свой шкафчик в раздевалке. А ему нравилось играть за «Чинуков». И нравилось жить в Сиэтле. Поэтому ему меньше всего хотелось стать предметом такой сделки.

Джорджина выпрямилась и покачала головой.

– Но ведь на тебе не подвенечное платье! – указал на нее пальцем Джон. Он чувствовал себя обманутым. – Такого не может быть, невеста – и вдруг не в подвенечном платье!

– А это и есть подвенечное платье. – Девушка вдруг вспомнила о скромности и попыталась прикрыть оголившиеся бедра. Но чем сильнее она тянула за подол, тем ниже съезжал корсаж, обнажая грудь. – Это не традиционное подвенечное платье, – пояснила она и, ухватившись за большой белый бант, подтянула платье вверх. – В конце концов, Вирджил был женат пять раз, и ему приелись невесты в белом.

Глубоко вздохнув, Джон прикрыл глаза и провел рукой по лицу. Надо избавиться от нее – и побыстрее.

– Ты живешь южнее Такомы, верно?

– Нет. Я из Маккинни. Маккинни, Техас. Я приехала всего три дня назад, а прежде ни разу не бывала севернее Оклахома-Сити.

– Да-а, ситуация с каждой минутой становится все забавнее. – Джон невесело рассмеялся и посмотрел на Джорджину. В своем платье-корсете она напоминала красиво упакованный подарок. – А твои родственники – они приехали на свадьбу?

Девушка опять отрицательно покачала головой. Джон нахмурился.

– Понятно.

– Кажется, меня сейчас стошнит.

Джон выскочил из машины и обежал ее. Ему совсем не хотелось, чтобы Джорджина испортила его новенький классический «корветт». Он поспешно распахнул дверцу, обхватил девушку за талию и попытался выволочь ее из машины. Но Джорджина Ховард оказалась значительно тяжелее, чем ему представлялось. К тому же ткань платья была ужасно скользкой, и у Джона возникло ощущение, что он тащит из машины огромную банку тушенки.

– Так ты собираешься метать харч?

– Не знаю, – ответила Джорджина и подняла на него молящий взгляд.

Джон имел большой опыт общения с женщинами и давно научился распознавать их породу. Эта была из породы «люби-корми-лелей-меня». Что ж, он согласен доставить ее туда, куда ей нужно, но у него нет ни малейшего желания лелеять и кормить бабу, обманувшую Вирджила Даффи.

– Куда тебя подвезти?

У Джорджины, втиснувшейся в платье на два размера меньше, было ощущение, будто она наглоталась бабочек и теперь никак не может вдохнуть полной грудью.

Она заглянула в голубые глаза, опушенные густыми ресницами, и поняла, что скорее вскроет себе вены ножом для масла, чем станет блевать в присутствии этого потрясающего красавца. Густые ресницы и пухлые губы должны были бы придавать его внешности налет женственности, но этого не было. Напротив, мужчина излучал такую мужественность, что любой сразу же распознал бы в нем стопроцентного гетеросексуального самца. Джорджина, с ее ростом в пять футов и десять дюймов и весом в сто сорок фунтов, чувствовала себя маленькой рядом с ним.

– Джорджи, куда тебя подвезти? – снова спросил у нее Джон.

Внимание Джорджины привлекла густая каштановая прядь, упавшая ему на лоб, и она заметила вдруг тонкий белый шрам, который пересекал левую бровь.

– Не знаю, – прошептала она.

Уже много месяцев Джорджина жида со страшной тяжестью на сердце. И почему-то ей показалось, что только мужчине типа Вирджила под силу снять с ее души этот груз. С Вирджилом она могла не бояться хитрых сборщиков платежей по счетам и злых домовладельцев. Джорджине уже исполнилось двадцать два, и она старалась сама заботиться о себе, но, как и во всем остальном, потерпела неудачу. Она всегда была неудачницей. Она терпела неудачи в школе, а потом на всех должностях, на которых пыталась работать. И теперь ей не удалось убедить себя в том, что она сможет полюбить Вирджила Даффи. Сегодня утром, когда она стояла перед зеркалом в подвенечном платье, которое выбрал для нее Вирджил, и изучала свое отражение, та же тяжесть так сдавила ей грудь, что едва не придушила. И тогда Джорджина поняла, что не сможет выйти за Вирджила. Даже ради сказочных богатств она не сможет лечь в постель с мужчиной, напоминавшим ей Г. Росса Перо.

– Где твоя семья?

Джорджина подумала о бабушке.

– У меня есть только дядя и тетя, которые живуг в Дунканвилле. Лолли не может путешествовать из-за люмбаго, а дядя Клайд вынужден сидеть дома и ухаживать за ней.

Эта информация еще сильнее опечалила Джона.