палочкой в говно и смотрят, чего будет. «Учёные», в дерьме печёные... А я как-то подозрительно быстро в себя прихожу. Нет, я, конечно, ужрат, может, даже в говно, и меня всё ещё штормит, но в целом-то ощущаю себя человеком.

— Слышь, Конг, — толкнул я локтем осла. — А куда ты меня тащил-то? До**ался, мол, вставай, идти надо...

Осёл выразительно на меня посмотрел. Я закатил глаза:

— Ладно, говори уже.

— Спасибо, хозяин, — ожила зверюга. — У города проблемы, и я решил, что вам захочется вмешаться.

— А я, по-твоему, чё — супергерой, которого этот город заслуживает?

— Я не знаю, — честно признался Конг. — Просто вы так долго просидели в доме, что я захотел вас вытащить. Вам нужно прогуляться, проветриться, хозяин. А вы обычно вмешиваетесь во всё и на всё влияете. Вот я и подумал...

Конга оборвал стук в дверь. «Стук» — мягко сказано. В дверь как будто херачили тараном. Вскрикнула Вивьен, шухернулся Рома.

— Мёрдок, открывай! — проревел знакомый бас. — Немедленно открой дверь, пока я её не вынес!

TRACK_02

Когда в дверь так долбятся — значит, где-то произошло что-то нехорошее, и ты с этим как-то связан. Тут уже к гадалке не ходи, это я по опыту знаю. Рома, видимо, знал на уровне инстинкта. Откуда у него опыт? Маловат ещё, для опыта.

— Чё орёшь?! — рявкнул я в ответ на рёв снаружи, подошёл к двери и что есть дури долбанул по ней ногой.

Хороший метод. Когда в дверь долбятся снаружи, а ты начинаешь долбиться изнутри, тех, наружних, это обычно озадачивает. Средний дебил думает, что ты забываешь о его присутствии за дверью сразу же, как он перестаёт стучать. Поэтому он стучит снова и снова. А вот если ты стучишь со своей стороны — дебил впадает в ступор. В его крохотный мозжечок потихонечку закрадывается робкая мыслишка, что ты не собираешься ему открывать, а вместо этого тупо стебёшься.

Впрочем, конкретно сейчас за дверью стоял ни разу не дебил, и мозг у него был нормального размера. Уж этот-то голос я узнал. Потому, огрызнувшись для порядка, открыл дверь и уставился на Дона. Он, будто святой, весь был в каком-то неземном сиянии, от которого я чуть не воспламенился. А это всего лишь солнечный свет. Дрянь какая, господи...

— Чё тебе? — пробормотал я, щурясь.

— Где Мёрдок? — прогудел басом Дон. — Позови его немедленно. И ты кто такой вообще? Что здесь делаешь?

— Дон, ты о**ел? — Я от удивления аж глаза открыл полностью.

Теперь Дон прищурился, вглядываясь мне в лицо.

— Господи, — прошептал он. — Это ж надо было допиться до такого состояния, при этом не став алкоголиком.

— Дык! — гордо сказал я. — Самурай без меча подобен самураю с мечом, только без меча.

Но Дон не дал себя заболтать. Он вспомнил, за каким хреном потревожил мой запой, резко обернулся, оценил обставновку у себя за спиной (нихера там интересного не было) и схватил меня за плечо.

— Бежим! — сказал он.

— Не, Дон, ну его на**й, я с утренними пробежками завязал наглухо, — поморщился я. — Давай лучше покурим.

— Бегом отсюда, пока тебя за хрен на столб не повесили! — заорал Дон так, что меня чуть потоком внутрь дома не унесло.

— Это на какой такой столб? — закрались внутрь меня страшные подозрения.

— Тот, на котором камера висит, которую ты своим хреном сломал! Я только что от куратора!

— Бежим, — согласился я и, повернувшись к своим детишкам, дал им последнюю инструкцию: — Умрите, но не сдавайтесь! Помните, что кем бы вы ни были бы — то всегда будет навеки, и даже если, то — во имя и да здравствует!

Кажется, так себе получилось воодушевить, но да хер с ними, сообразят, не маленькие.

Покончив с мотивационной речью, я сделал шаг за порог, и на этом мои способности бегуна на длинные дистанции закончились. Я начал падать.

— Держитесь, хозяин! — воскликнул осёл и ловко успел поймать меня на спину.

— Это ещё что?! — выпучил глаза Дон.

— Лимузин, — буркнул я. — Ты чего, думал, я, мега-звезда, буду просто так, без охраны, пешком по городу перемещаться? Эй, шеф, гони во «Вспышку», — хлопнул я осла по боку. — Там тепло. Там яблоки.

В тепло и в самом деле было бы неплохо. А то на улице стоял страшный колотун. Дон, вот, умный человек, в шубе, в шапке, в валенках каких-то модных. А я — зимой и летом одним цветом. К тому же с бодуна трясёт. Не, ну бодрит — это не отнять. Да только возвращение к жизни после запоя — процесс сложный, многокомпонентный. Вон, интерфейс уведомлениями так и серет. Попейте то, поешьте это, подышите так...

Осёл с некоторым усилием бросился бежать. Я обхватил его за шею. Хорошая зверюга всё-таки. Если он непьющий, сможет меня из кабака домой возить. Это ж бесценная опция на самом деле.

— Не туда! — крикнул Дон. — Не по главной улице!

Осёл как скакал, так и продолжал, ему было срать.

— Лимузин, ты Дона слушайся, у меня нет сил тебе дублировать, — буркнул я.

— Хозяин хочет поменять мне имя? — спросил осёл, поворачивая туда, куда указывал Дон.

— Хм-м-м... Конечно. Конг — тупое имя. Будешь Лимузином. Звучит солидно, уважение вызывает. Я тебе потом попону замучу охеренную. И шапку какую-нибудь красивую. Как у Мономаха.

— Я с радостью принимаю новое имя от своего хозяина!

Лимузин, кажется, от воодушевления поскакал быстрее. Ну а чё? Может, у него какая-нибудь характеристика качнулась, я ж не знаю. Да и век бы не знать.

Дон не отставал. Всё-таки осёл — он больше не про скорость, а про выносливость. Наверное. Вообще хрен его знает, зачем нужен осёл в природе. Сожрать разве что.

— Чё за шухер, Донни? — поинтересовался я.

— Ты ещё спрашиваешь?!

— Не помню ж нихрена. Чё там за лабуда с камерой?

— Повесили камеру, чтобы каждый мог обратиться к своим родственникам, это первое тестовое окно отсюда — туда, в реал! Сегодня утром люди пришли, а камера не работает!

— Говно китайское.

— Это ты говно китайское! Видели тебя ночью, как ты перед камерой хреном размахивал, и она