Само существование в Килмартине этих ровных рядов могил должно было вызвать вопросы не только у нас, но и у других посетителей церкви. Кем были похороненные здесь воины? Почему столько воинов были погребены в таком уединенном месте? Какое объяснение дают этому факту местные власти и краеведы? Мемориальная доска на церкви практически не давала ответа на эти вопросы. Она сообщала, что самые первые могильные камни датируются примерно 1300 годом, а последние – началом восемнадцатого столетия. Большинство надгробий, утверждала надпись на доске, были сделаны группой скульпторов, работавших в окрестности озера Лох-О в конце четырнадцатого и в пятнадцатом веках. Какая группа скульпторов? Если бы они действительно были объединены в формальную «группу» или организацию, то в Килмартине о них обязательно сохранились бы и другие сведения. Кроме того, в те времена у скульпторов не было обыкновения объединяться – только с определенной целью или под чьим-то покровительством, например, короля, аристократа или религиозного ордена. Как бы то ни было, если табличка почти ничего не сообщала о том, кто высек эти надгробия, еще меньше информации в ней было о тех, кто похоронен под ними. Об этом не упоминалось вообще.

В противоположность тому впечатлению, которое оставляют книги, фильмы и романтизированные легенды, в начале четырнадцатого столетия меч считался дорогой и относительно редкой вещью. Поэтому у многих воинов его просто не было. Те, кто победнее, использовал в бою топоры или копья. По этой же причине в Шотландии, и особенно в этой ее части, производство оружия не было достаточно развито. Большинство клинков, использовавшихся внутри страны, привозилось из-за границы, что делало их еще более дорогими. Учитывая эти обстоятельства, могилы в Килмартине не могли принадлежать простым воинам, этому «пушечному мясу» четырнадцатого века. Наоборот, люди, память о которых была увековечена надгробиями, занимали высокое положение в обществе – состоятельные граждане, влиятельные дворяне и даже настоящие рыцари.

Но разве можно поверить, что богатых и влиятельных людей хоронили анонимно? В четырнадцатом веке известные люди в большей степени, чем сегодня, гордились своей семьей, своими предками, своим происхождением; особенно справедливо это для Шотландии, где клановым связям и отношениям уделялось повышенное внимание, а происхождение и родословная всегда уважительно подчеркивались. Такие вещи настойчиво выделялись при жизни и должным образом увековечивались после смерти.

И последнее: почему на самых ранних надгробиях Килмартина – анонимных могилах с прямым мечом – отсутствуют какие-либо христианские символы, в том числе самый главный из них, крест? В эпоху, когда гегемония христианства в Западной Европе была практически неоспорима, только надгробия с портретами были лишены христианской иконографии; такие могильные плиты помещались в часовнях или церквях. Однако камни в Килмартине располагались снаружи, а также были лишены портретов и религиозных символов. Может быть, рукоятка меча сама по себе должна была символизировать крест? Или похороненные здесь люди не считались христианами?

С 1296 года сэр Нейл Кэмпбелл – друг и союзник Роберта Брюса, ставший затем его зятем, – занимал должность «бальи» Килмартина и Лох-О, а сам Килмартин был одной из его резиденций. Поэтому вполне логично предположить, что первые могилы принадлежали людям из окружения сэра Нейла. Однако это не объясняет ни их анонимности, ни отсутствия христианской символики. Конечно, есть вероятность, что служившие под началом сэра Нейла люди были родом не из этих мест, не обязательно исповедовали христианство и имели веские причины скрывать свое имя даже после смерти.

Занимаясь исследовательской деятельностью, мы изучили большинство развалин прецепторий тамплиеров, сохранившихся до наших дней в Англии, а также большое количество подобных мест во Франции, Испании и на Ближнем Востоке. Мы были знакомы – причем, достаточно глубоко-с разнообразными примерами скульптуры тамплиеров, их эмблемами и украшениями, а также с немногими сохранившимися могилами рыцарей Храма. Эти могилы обладали теми же приметами, что и могилы в Килмартине. Они были необыкновенно просты, строги и лишены украшений. Довольно часто, хотя и не всегда, они отмечались простым прямым мечом. Кроме того, они обязательно были анонимными. Именно анонимность надгробий тамплиеров отличала их от украшенных затейливой резьбой надгробных плит и саркофагов знати. Как бы то ни было, а тамплиеры принадлежали к монашескому ордену, сообществу монахов-воинов, солдат и мистиков. Предполагалось, что они отрекаются – по крайней мере, теоретически – от всех благ материального мира. Становясь рыцарями Храма, они отказывались от индивидуальности, всецело подчиняя себя ордену. Простое, лишенное всяких украшений изображение прямого меча должно было свидетельствовать об аскетичном и жертвенном благочестии, которое обреталось в рядах ордена.

Историки – и особенно масонские историки – уже давно стремились либо доказать, либо окончательно опровергнуть версию о том, что тамплиеры укрылись в Шотландии после того, как их орден стал подвергаться репрессиям в других странах. Однако эти историки искали документы (и в документах), а не «на земле». Неудивительно, что они не обнаружили веских доказательств ни одной из версий – большинство относящихся к этой теме документов были утеряны, уничтожены, скрыты, фальсифицированы или намеренно дискредитированы. С другой стороны, историки Аргайлла, знавшие о могилах в Килмартине, не имели оснований связывать их с тамплиерами, поскольку не сохранилось никаких сведений об активности храмовников или даже об их присутствии в этом регионе. Если речь идет о Евpoпе, то наибольшим влиянием тамплиеры пользовались во Франции, Испании, Германии и Англии. Их официальные владения в Шотландии – по крайней мере те, о которых остались упоминания в документах – располагались на востоке страны в районе Эдинбурга и Абердина. Если вы специально не искали анклав ордена в окрестностях Аргайлла, то у вас не было никаких причин предполагать его существование в этом регионе. Таким образом, могилы в Килмартине хранили свой секрет от историков, принадлежащих к обоим лагерям – как от летописцев тамплиеров и франкмасонов, так и от местных краеведов, у которых не было оснований даже подумать о тамплиерах.

Излишне говорить, насколько мы были взволнованы нашим открытием. Кроме того, мы чувствовали, что оно связано не только с тамплиерами, и это придавало ему особое значение. Похоже, мы обнаружили логическую связь между самыми ранними могилами Килмартина (теми, которые предположительно принадлежали тамплиерам) и более поздними, украшенными семейными гербами, девизами кланов и масонской символикой. Создавалось впечатление постепенной эволюции надгробий, как будто более поздние путем ассимиляции и усложнения развились из самых первых. Мотивы остались неизменными, но с годами все более усложнялись; украшения и орнаменты поздних лет не замещали прямой меч, а добавлялись к нему. Похоже, могилы в Килмартине представляли собой скромное, но в то же время выразительное свидетельство непрерывного развития – свидетели истории, растянувшейся на четыре столетия, от начала четырнадцатого века до начала девятнадцатого. В тот же вечер в пабе мы попытались расшифровать летопись, запечатленную в могильных камнях.