них может на это рассчитывать. Поэтому наша организация волонтёрская старается всеми силами помочь, показать другой мир, не такой, какой они видели всё детство… Ой, простите, Льё. Я немного увлеклась…

— Нет-нет, всё хорошо. Вы всё очень верно говорите Майя… Если бы в мире было больше таких людей как вы… Таких… Добрых, — он вздохнул и протянул ей салфетку. — Это вам.

Майя взглянула на рисунок — букет роз. Несмотря на то, что они нарисованы обычной шариковой ручкой, выглядели цветы так, словно настоящие. На мгновение ей показалось, что за столиком даже пахнет цветами. Майя подняла взгляд и ахнула: официант и правда принёс к столу букет. Алые розы. Ровно семь штук. Огромные бутоны, размером с ладонь, приветливо покачивались, соблазняя своей бархатистой поверхностью.

— Льё… Это что, мне?

— Конечно. Вы заслужили. За свою доброту, — он улыбнулся. Но Майя испугалась. В его улыбке снова промелькнуло что-то зловещее и тревожное.

— Спасибо, но… Я не могу их принять.

— От чего же?

— Как-то нет повода, — неуверенно ответила она, тревожно косясь на людей в зале.

— А разве нужен повод, чтобы подарить девушке цветы? Тем более такой чудесной, как вы.

— Вообще-то, у меня есть… Молодой человек, — зачем-то начала оправдываться Майя, думая, как бы поскорее уйти из этого места.

— И он совершенно точно не дарит вам цветы, — слишком громко рассмеялся Льётольв. — Ладно, простите меня. Дурацкая шутка. Я не хотел вас обидеть или смутить.

— Всё нормально, просто тема для шутки оказалась не самой лучшей, — Майя отодвинула пустую чашку от себя и поднялась. — Мне пора, до встречи. Спасибо за кофе.

— Я провожу вас до выхода.

— Не переживайте, я и сама справлюсь.

— Хозяину заведения не положено бросать своих гостей одних, — резонно заметил Льётольв, провожая Майю. Но когда заметил её сконфуженность и удивление, добавил, — простите, я всё ещё никак не привыкну к вашей скромности.

— Просто у меня никогда не было знакомых, которые содержали бы ресторан и картинную галерею.

— Теперь есть. Привыкайте.

Они распрощались, Льётольв пообещал написать свои впечатления, как только прочтёт книгу до конца, а Майя уже прикидывала, каким бы способом вежливо отказаться от его услуг. Он интересный, но странный, и почему-то казался ей немного опасным. Может быть из-за того, что явно был из другого круга людей, из совершенно иной прослойки, где любые вопросы решаются проще, где не принято работать круглосуточно в том формате, к которому привыкла Майя. Где крутятся большие деньги, там слишком много тайн, подковерных игр, лицемерия и хитрости. Она была уверена в этом. И Льётольв, раз уж вращался в тех самых кругах, уже в её глазах был запятнан.

На улице заметно похолодало, сыпал мелкий крупинчатый снег. Майя бегом вбежала в подъезд и поднялась на свой этаж, отряхивая шапку. Около двери стоял букет алых роз, точно таких, как в ресторане, будто копия. Одинаковое количество цветов, бант. Только внутри лежала небольшая открытка. Майя взяла её в руки, осторожно, двумя пальцами, будто бы бумага могла быть отравлена, и прочла одну единственную фразу, выведенную витиеватым почерком: “Кажется, ты забыла”. Чёрт! Она отбросила записку в сторону, испугавшись. Схватила букет и запихнула его в мусоропровод. Что происходит? Кто мог сказать Льётольву адрес? Ладно, телефон она сама оставила, но адрес!

Она зашла в квартиру, заперла дверь на все замки, чего никогда не делала в обычное время. Включила свет в каждой комнате, села на банкетку около входа и написала сообщение единственному человеку, который мог её сдать — Фисе.

“Зачем ты дала этому мужику мой адрес?”

Ответ пришёл спустя минуту:

“Какому мужику? О чём ты?”

“Я пришла домой, а под дверью цветы!”

“Слушай, я, конечно, понимаю, что у вас с Глебом свободные отношения, но не до такой же степени, чтобы не помнить, кому и когда ты давала свой адрес”

И через пару секунд:

“А что за мужик?”

Сердце у Майи упало. Если Фиса не давала никому адрес, то как?..

“Тот, который был у тебя в магазине позавчера. Помнишь? Высокий, волосы чёрные, в коричневом пальто”

“Не было такого. Ты в порядке?”

“Да… Наверное”

Она отложила телефон на тумбочку и задумалась. Фиса давно работает в цветочном салоне, и у неё прекрасная память на лица. Может, она просто не обратила на Льётольва внимание, занятая разговором с Майей? Но как не заметить такого мужчину? Телефон снова подал признаки жизни, оповещая о новом сообщении.

“Майя, надеюсь, цветы понравились. Это для тебя”

Она перечитала сообщение раз десять, удостоверившись, что отправителем значится Льётольв. Внезапно её захватил страшный испуг из-за того, что цветы оказались в мусорке. Что будет, если этот человек узнает? Обидится? Разозлится? Но оставить их тоже было нельзя — Глеб обязательно устроил бы сцену ревности, а терять его Майя не собиралась, неизвестно, удастся ли ещё с кем-то завести отношения. Окончательно приуныв, она подставила руки под подбородок и с грустью осмотрела маленький коридор. Вся её жизнь была похожа на этот коридор — люди заглядывают, но не остаются, или проходят сквозь него, или вообще не проявляют никакого интереса. Да и сама она будто бы гость: в этом мире всегда чувствовала себя чужой, неприкаянной. Особой внешней красотой не отличалась, в работе преуспевала не сильно, хотя и стремления особенного не имела, по шумным вечеринкам не ходила, даже замуж её ни разу никто не позвал.

Майя вздохнула, напомнив себе о том, что она делает в этой жизни гораздо больше, чем огромная часть населения этого города, и, скинув верхнюю одежду, добралась до комнаты. Завалилась на диван и вспомнила, что не выключила свет, но вставать ужасно не хотела. Из головы никак не шёл образ Льётольва. Вот уж мужчина, так мужчина — на тысячу очков впереди Глеба. И, кажется, она его умудрилась заинтересовать. Не думает ли он, этот Льё, что Майя так просто поведётся на его красивые жесты? К своему стыду, ей пришлось признать, что если он так и думает, то совершенно не зря. Даже если это будет мимолетная, ничего незначащая связь.

Она хотела было пойти поужинать, даже прикинула, что можно приготовить, но внезапно уснула, прямо под яркими лампами. Обычно ей снились яркие, запоминающиеся сны, но в этот раз ничего такого не было — только темнота и пустота, словно ничего не происходило в жизни, чтобы заинтересовало мозг, порождая впечатления. От этого пустующего ужаса в голове, Майя и проснулась. Часы показывали предрассветные часы, свет во всей квартире был погашен.

Сев, она принялась оглядываться, смутно припоминая, что свет не гасила.