– Хорошо, – улыбаясь, закатываю глаза.

– Небеса, я обещаю, что приеду на первое выступление конфетки, – смотрю на тёмное небо и чувствую себя придурком. – Так сойдёт?

– Более чем, – кивает Джесс и, наклоняясь, поднимает рюкзак.

– Тогда до встречи, и береги себя. Звони мне в любое время, – открывая дверь такси, произношу я.

Джесс отходит и кивает мне, но что-то в её взгляде, на секунду ставшим печальным и горьким, не даёт мне опуститься в салон.

– Конфетка, у тебя всё хорошо? – Тихо спрашиваю её.

– Да. Я скучаю по тебе, а теперь ты женат, и мы вряд ли сможем забираться на дерево, чтобы стрелять из рогатки. Но я рада за тебя и желаю тебе только счастья, Флинт. Поезжай, наверное, твоя любимая уже тебя заждалась, – пухлые губы растягиваются в улыбке.

– Спасибо, Джесс, ты единственная, кто меня понял и поддержал. Спасибо, я обещаю, что буду приезжать чаще, вырываться с работы и заберу тебя на лето к нам. Обещаю, небеса, – вспоминая это глупое условие, поднимаю голову и слышу звонкий смех.

– До встречи, конфетка, – подмигивая ей, опускаюсь в салон и закрываю дверь.

Смотрю на одинокую худенькую, продолжающую стоять на лужайке возле дома девочку, и что-то в груди сдавливает. Словно предчувствие, мрачное и тянущее сердце. Джесс моя племянница, маленький человечек, которого я всегда буду помнить. Хотя в последнее время забыл обо всём, кроме развлечений. Большой мир украл у меня желание быть обычным. Мне хочется стремиться куда-то высоко, чтобы никто больше не имел права меня осуждать. Доказать им всем, я умею быть взрослым даже без родителей.

– Обещаю, что вернусь, и с наслаждением буду слушать, как ты играешь. А потом ты станцуешь мне, и пойдём есть мороженое. Обещаю, что обстреляем всех гостей на воскресном барбекю, и ты будешь смеяться. Обещаю, конфетка, – шепчу я, наблюдая, как девочка разворачивается и идёт к дому.

– Мистер, мы едем? – Спрашивает шофёр, и я поворачиваюсь к нему.

– Да. По этому адресу, – передаю ему карточку отеля и бросаю взгляд на молчаливый дом, со светящимися окнами, который стал для меня чужим.

Ни одного из своих обещаний я не выполнил…

Захлопывая дверь такси, поднимаю голову и смотрю на подсвечивающийся фасад дома, который видел раньше только на фотографии. Столько лет я не был в Саванне, что забыл, как влажно и душно здесь, как проста и обычна жизнь, и кем надо быть, когда вернусь сюда.

Вытираю сухой рот ладонью и кривлюсь от боли в горле, которое до сих пор нещадно дерёт. Чёрт, голова болит и хочется ещё выпить. Надраться вновь, чтобы не думать ни о чём больше.

Знаю ли я, по какой причине приехал сюда? Нет. У меня нет ни одной причины, чтобы появиться сейчас. Да и меня вряд ли ждут. Меня точно не ждут. Меня нигде не ждут, и я нигде не нужен.

Давящие мысли, тяжесть в груди и очередной провал в жизни привёл меня к яркой красной двери. Набраться бы мужества, чтобы нажать на звонок, но не могу. Рука не поднимается, и отчаяние уже затапливает разум. Боже, чувствую себя полным придурком. Да, потому что ни один нормальный мужчина в здравом уме (здесь не обо мне точно) не будет стоять и гипнотизировать странной формы звонок из-за алкогольного отравления.

Неожиданно дверь распахивается, и на меня налетает что-то очень знакомо пахнущее и высокое. Моргая, делаю шаг назад, нога скользит по ступеньке, и последнее, что я вижу перед тем, как тело заскулит от боли, удивлённые голубые глаза и алые губы.

– Блядь… дерьмо… чёрт как же… чёрт, – стону и катаюсь по земле, пытаясь унять боль в нервных окончаниях копчика и позвоночника. Перед глазами даже яркие точки бегают, и начинает тошнить. Жутко, до отвращения.

– Ма! Здесь бездомный какой-то! – В мой, и без того дребезжащий мозг, врывается громкий крик. Отчего приходится распахнуть глаза и замереть, лёжа на каменной дорожке.

Кажется, я ошибся дверью. Мой взгляд проходит по загорелым стройным ногам, поднимается и натыкается в ультракороткие шорты, даже не скрывающие ягодицы девушки с распущенными и окрашенными волосами. Сглатываю сухость во рту и причмокиваю, как идиот, пялясь на аккуратные и спелые выпуклости незнакомки.

– Мам, надо полицию вызвать. От него жутко воняет, – девушка поворачивается и указывает на меня пальцем. Приподнимаюсь оттого, что голубые глаза кажутся очень знакомыми, но из-за вульгарного и яркого макияжа узнать очень сложно.

– Флинт? Брат, это ты? – Недоверчивый голос проносится надо мной, и я перевожу взгляд на Зои, немного постаревшую и осунувшуюся, с нескрываемым отвращением рассматривающую меня.

– Привет, – натягивая улыбку, отрываю взгляд от девушки, которая обескуражена не меньше, чем я. Я должен вспомнить. Кто она? Где-то видел… она смотрит на меня, недовольно и даже зло. Наблюдает, как медленно поднимаюсь с помощью сестры, и поджимает пухлые алые губы. Странно, я…

– Господи, что… где ты был? Выглядишь ужасно. Действительно, как бездомный, – смеясь, Зои проводит меня в дом, пока эта девушка, взгляд которой ощущаю спиной, продолжает сверлить меня недовольством. Почему? Я же не знаю её.

– Мама? – Вспыхивает в голове то обращение, которое юное и вульгарное создание позволило себе.

– Джасмин?! – Шире распахивая глаза, не могу отвести взгляда от девушки. Закатывает глаза и цокает.

– Пить меньше надо, Флинт, тогда и мозги останутся, – фыркает она, поправляя обесцвеченные пряди, лежащие на выпуклой груди, обтянутой маленьким топиком, едва не лопающимся на ней.

– Брат, ты многое пропустил. Входи, – смеясь, Зои толкает меня дальше, а я обескуражен, как изменилась маленькая девочка и превратилась в… чёрт, я даже подобрать слов не могу, чтобы описать её сейчас, и не оскорбить.

Нет той нежности, которую она несла в себе, только открытая сексуальность и обнажённое тело. Слишком обнажённое. Пока прохожу мимо неё, она отскакивает от меня и закрывает демонстративно пальцами нос. Кривит пухлые губы. Бесит. Особенно алая помада, которая уродует её и делает её облик ещё более вызывающим, это раздражает.

– Что ты здесь делаешь? Ты не сообщил, что прилетишь к нам, – интересуется сестра и указывает на диван.

– Милая, принеси своему дяде что-нибудь выпить, – Зои оборачивается к Джесс.

– Водку? Джин? Ром? – Ехидно перечисляет она.

– Чёрт, ты так выросла и так… выглядишь, – замолкая, рукой показываю на её внешний вид.

– Было бы очень удивительно, Флинт, если бы я осталась одиннадцатилетней. Именно в том возрасте, когда ты видел меня в последний раз, – усмехаясь, она складывает руки на груди, сжимая её, и она вот-вот выпрыгнет.

– Красавица, да? Её очень часто приглашают сниматься у нас в рекламе, но она отмахивается. Думаю, Джесс бы сделала прекрасную карьеру, – Зои подходит к девушке и обнимает её за плечи.