— С учительницей? Нет. — Я только что приехал, — ответил я. — Понимаю, я пропустил два дня, но папа сказал…

— Учительница тебе покажет, где раки зимуют, — прервал меня дядя Феликс. — Да, я знаю, ты пропустил два дня. Но она тебя мигом до ума доведет.

До ума доведет?!

Я тяжело вздохнул.

— Почему все здесь обращаются ко мне «волчонок»? — спросил я.

— Потому, что все здесь живут по волчьим законам, — ответил он. — Это ты быстро усвоишь. Это собачий мир: ешь, или будешь съеден. Человек человеку — волк.

Почему-то это меня рассмешило. Люди же не звери, чтобы пожирать друг друга, верно?

В разговоре Феликс строил из себя крутого. А с виду — сморчок, дунь-плюнь — нету.

Он поправил свою красную бандану.

— Ну что ж, удачи, — сказал он. — Ступай в домик «Ж».

Я начал подниматься… и тут же плюхнулся обратно в кресло.

— Домик «Ж»? Но Хап же сказал, что отнесет мои вещи в двенадцатый.

Дядя Феликс перегнулся через стол:

— Кто сказал? И никакого двенадцатого домика у нас нет. У нас домики называются по буквам алфавита.

— Но… но… — выдавил я, — Хап сказал, что…

— Хап? Какой такой Хап? — спросил Феликс. — Никакой Хап у меня не работает.

Он немного помолчал. Я видел, что он напряженно думает.

— Хотя постой, — сказал он тихо. — Постой. Я понял. Хап. Да. А он хохмач, этот парень. Хап.

— Остряк? — не понял я.

Он покачал головой:

— Прости, Томми, но вещички твои попросту ХАПНУЛ какой-то жулик.

Я бродил по острову в поисках своего домика. Я все время думал о словах в брошюре: «Приезжаете вы неудачником…».

Ну, это точно про меня.

Меня обокрал человек, назвавшийся ХАПОМ! В первые же минуты на острове я лишился всего багажа. Как же так?

На прощание дядя Феликс похлопал меня по плечу.

— Ты выучил свой первый урок, Томми, — сказал он. — Никому не доверяй.

У меня слегка кружилась голова. Кишки завязались в узел. Солнце жгло глаза, и в его ослепительном свете все вокруг казалось мне слишком ярким.

Даже зубной щетки не оставил, гад.

Я опять достал телефон. У меня мелькнула отчаянная надежда, что мне удастся позвонить родителям и попросить, чтобы они прислали мне новые вещи.

Но связи, разумеется, не было. Ни связи. Ни вай-фая. Я запихнул телефон обратно в карман.

Впереди, остервенело гавкая друг на друга, пронеслись две поджарые желтые псины. Я чуть не врезался в них.

Это собачий мир.

Они промчались по золе и обугленным головешкам кострища и исчезли среди деревьев.

С игрового поля доносились крики. Вокруг моей головы с жужжанием кружились насекомые. Отмахиваясь от них, я искал дорогу к домикам мальчиков.

Я не нашел ни малейшего намека, куда мне идти. Возможно, это еще одно испытание. Найди свой домик без посторонней помощи.

Что я вообще здесь делаю?

Этот вопрос не шел из головы. Я двинулся по песчаной тропинке в лес. Но завершилась она тупиком. Птицы подняли гвалт. Я все еще слышал, как где-то неподалеку лают собаки.

— Какой же я неудачник, — пробормотал я вслух. — Даже домик свой найти не могу.

Я попробовал другую тропинку, которая, извиваясь, уходила от места собраний, и вскоре обнаружил, что поднимаюсь на небольшой пологий холм. На вершине стояли маленькие белые домики.

Вниз по склону быстрым шагом спускалась девочка в красной лагерной футболке и синих шортах. У нее были темные глаза и короткие вьющиеся каштановые волосы под красной бейсболкой. На ходу она помахивала руками.

Завидев меня, она остановилась и с мгновение пристально смотрела на меня.

— Заплутал? — спросила она.

Я кивнул.

— А как ты узнала?

Она ткнула большим пальцем себе за спину:

— А там домики девочек.

— Заблудился конкретно, — сказал я. — Я тут совсем недавно.

— Ты опоздал на два дня, — сказала она, смахнув муху с коленки. — Плохи твои дела.

— Тебе нравится в этом лагере? — выпалил вдруг я.

Она пожала плечами.

— Наверное, мне хотелось бы побеждать. Но… — она остановилась на полуслове и огляделась вокруг. Закусила нижнюю губу. Словно что-то ее внезапно встревожило. — Кстати, я — Софи, — представилась она.

— Томми, — представился я. — Я… ищу домик «Ж».

— Чего? — она моргнула. — Нет тут никакого домика «Ж». Все домики пронумерованы.

Я уставился на нее. Неужели это было еще одно испытание от дяди Феликса?

— Ты новенький, так? — сказала Софи. — Тогда тебе в двенадцатый. — Она указала куда-то за служебное здание. — Мальчики живут на другой стороне. Во-о-он по той тропочке.

— Спасибо, Софи, — сказал я.

Она снова торопливо огляделась вокруг.

— Мы тут никогда друг друга не благодарим, — прошептала она низким шепотом. — Мы тут все соревнуемся. Мы должны бороться друг с другом.

— Но… почему? — спросил я.

— Чтобы нас не съели, — ответила она.

Я рассмеялся.

— Собачий мир, значит? Ешь или будешь съеден?

— Ничего смешного, — огрызнулась она. — Я серьезно. Учительницу видел?

— Нет. Я…

— Сейчас ты мне не веришь. Ничего, увидишь Учительницу — поймешь, что я говорила правду.

Я прикрыл глаза от яркого солнца.

— Чем она так страшна, эта ваша училка? — спросил я.

— Учительница — чудовище, — заявила Софи, — и зовут ее миссис Мааарг. И она — чудовище, кроме шуток.

Я снова рассмеялся:

— Мы что, в ужастике снимаемся?

— Я серьезно, Томми. Я…

— Все с вами ясно, — сказал я. — Как же не разыграть новичка!

Софи посмотрела на меня угрюмо.

И что, мне теперь верить в монстров?

— Я пытаюсь тебе помочь, — сказала она, сжав кулаки. — Лагерь не такой, как кажется. Мы здесь для того, чтобы кормить чудовище.

Ее дыхание вдруг стало тяжелым.

— Видел брошюру, ну, где говорится, что с острова уедут только победители?

Я кивнул:

— Ага. Читал.

— Так вот, Томми, это правда. Потому что неудачников миссис Мааарг съедает.