Чтобы закрепить достигнутый в преодолении соблазна успех, Роз переключилась на дела, не связанные с бизнесом. Необходимо — если не сегодня, то обязательно на этой неделе — выкроить время, чтобы закончить рождественские покупки. Или почти закончить. Пойти хотя бы на те приемы, от которых не удалось отвертеться, и подготовить тот, что решила устроить сама. Давно не открывала она дом для пышных празднеств...

Надо признать, что в этом виноват, во всяком случае, отчасти, развод. Откуда взяться желанию устраивать приемы, если чувствуешь себя идиоткой и не можешь избавиться от унижения, вызванного союзом — к счастью, весьма коротким — с лжецом и предателем.

«Пора отбросить болезненные воспоминания», — решила Роз, как отбросила она их причину. Возвращение Брайса Кларка в Мемфис лишь подчеркивает важность и своевременность возрождения ее жизни, как общественной, так и личной.

Розалинд добежала до старого пораженного молнией дерева гикори, отмечавшего половину дистанции, и повернула назад. Влажный туман впитался в ее волосы и куртку, но холод не чувствовался, и мышцы расслабились. К сожалению, все, что говорят о пользе физических упражнений, правда.

Дорогу не спеша перешла олениха. Роз заметила и более густую зимнюю шкуру, и настороженный взгляд огромных карих глаз.

«Ты прекрасна, — подумала Роз, тяжело дыша на последней полумиле. — Только, будь добра, держись подальше от моих садов». Еще одна заметка на память: обработать сады репеллентами до того, как эта милая олениха с подружками и приятелями решит заглянуть в питомник перекусить.

Роз как раз сворачивала на подъездную аллею, когда услышала приглушенные шаги и почти сразу увидела легко узнаваемую даже в тумане фигуру.

Перейдя на бег на месте, Розалинд улыбнулась сыну:

—Ты сегодня ранняя пташка.

—Хотел побегать вместе с тобой, но не успел, — Харпер пригладил пятерней темные волосы. — Так бурно отпраздновали День благодарения и твой день рождения, что решил до Рождества сжечь накопленные жировые запасы.

—Ты никогда не набираешь и унции. Это раздражает.

—Не завидуй, я дряблый. — Харпер расправил плечи, закатил глаза, карие, как у Роз, и рассмеялся. — Кроме того, должен же я догнать свою мамочку.

Розалинд видела свои черты в лице сына, но, когда он улыбался, перед ней вставал его отец.

—Этому не бывать, приятель. Сколько миль ты себе наметил?

—Сколько пробежала ты?

—Три мили.

Харпер ухмыльнулся во весь рот.

—Тогда мои четыре, — пробегая мимо, он легко погладил ее по щеке.

—Надо было сказать ему пять, и пусть бы лез вон из кожи, — прошептала Роз и, посмеиваясь, перешла на шаг.

Дом, все такой же красивый, а кроме того приютивший неприкаянного призрака, выступил из тумана.

Поднимаясь к себе тем же путем, что спустилась, Роз радовалась концу истязания. Она приняла душ, переоделась в рабочую одежду и, только выйдя на лестницу, разделявшую два крыла дома, услышала первые шевеления.

Мальчики Стеллы собирались в школу. Лили хныкала, требуя завтрак. Приятные звуки. Милые сердцу деловитые семейные звуки.

Пару недель назад дом был более оживленным. Все ее сыновья собрались на День благодарения и ее день рождения, и Рождество Остин и Мейсон проведут с ней. Мать взрослых сыновей не вправе просить большего.

Сколько раз, пока они росли, она молила хоть о часе тишины и абсолютного покоя, а пределом мечтаний была возможность понежиться этот час в горячей ванне.

И вдруг свободного времени стало слишком много. И тишины стало слишком много, и пустоты. И чем это закончилось? Она выскочила замуж за мерзавца, который на ее деньги охмурял безмозглых девиц, с которыми ей изменял.

«Что сделано, то сделано!» — в который раз осадила себя Роз. Какая польза вспоминать о старой ошибке?

Она вошла в кухню, где Дэвид уже что-то взбивал в миске и соблазнительно пахло свежемолотым кофе.

—С добрым утром! Как себя чувствует моя любимая девушка?

—Лучше всех, — Роз подошла к буфету за кружкой. — А как прошло вчерашнее свидание?

—Обнадеживающе. Он любит мартини и фильмы Джона Уотерса[2]. Мы собираемся провести второй раунд в выходные. Садитесь, я сделаю вам французский тост.

—Французский тост? Черт побери, Дэвид! Я пробежала три мили, чтобы живот не лежал на коленях, а тут ты со своим французским тостом.

—Ваш живот располагается гораздо выше коленей.

—Это пока, — пробормотала Роз, но за стол села. — В конце подъездной аллеи я столкнулась с Харпером. Если он разнюхает, что у нас в меню, от него не отвертишься.

—У меня на всех хватит.

Роз маленькими глотками пила кофе и разглядывала Дэвида, разогревавшего сковороду.

Парень всего лишь на год старше ее Харпера, красив, как кинозвезда, и одна из радостей ее жизни. Мальчишкой он бегал по ее дому, а теперь без малого его правитель.

—Дэвид... я поймала себя на том, что дважды за утро вспомнила Брайса. Как думаешь, что бы это значило?

—То, что вам необходим французский тост, — откликнулся Дэвид, окуная толстые ломти хлеба в волшебную смесь яиц и сливок. — И, возможно, у вас приступ межпраздничной меланхолии.

—Я выгнала его перед Рождеством. Наверное, поэтому.

—Мы отлично повеселились, когда мерзавец запрыгал на морозе. Во всяком случае, я представлял себе мороз и сыплющиеся с неба кары — льдышки, лягушек и бубонную чуму.

—Я хочу спросить тебя о том, о чем не спрашивала за все время той эпопеи. Почему ты ни разу не сказал мне, как сильно его не любил?

—Может, потому же, что вы не говорили мне, как сильно не любили того безработного актера с поддельным британским акцентом, в которого, как мне казалось, я втрескался до безумия. Я просто люблю вас.

—Уважительная причина.

Роз наклонилась к маленькому кухонному камину, в котором Дэвид с утра развел огонь. Живительное тепло успокаивало и придавало уверенности.

—Знаешь, милый, если бы ты постарел лет на двадцать и стал обращать внимание на женщин, мы могли бы жить друг с другом во грехе. Думаю, это было бы прекрасно.

Дэвид выложил хлеб на сковородку.

—Дорогая, вы единственная женщина на свете, которая смогла бы меня соблазнить.

Роз улыбнулась и, облокотившись на стол, подперла кулаком подбородок.

—Солнце пробивается. Будет чудесный день.

Для садового центра чудесный день в начале декабря означал безумную суету. Розалинд замоталась так, что не сумела вырваться на ланч, и с благодарностью вспоминала сытный завтрак, который впихнул в нее Дэвид.