litbaza книги онлайнДомашняяОвцы в волчьих шкурах. В защиту порицаемых - Уолтер Блок

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 58
Перейти на страницу:

Если коротко проанализировать нашу нынешнюю участь, то мы страдаем от избыточного вмешательства государства. Одним из способов борьбы с этим является применение к государству моральных координат. Другой способ — в большей степени опираться на «посреднические» институты, такие, как фирма, рынок, семья, общественный клуб, в особенности организованная религия. Эти организации, в основе которых лежат моральные идеалы и духовные ценности, гораздо лучше обеспечивают нужды человечества, чем политические режимы.

Другая причина того, почему я против либертинизма, более личная. Я пришел к убеждению, что каждый из нас обладает душой, или внутренней природой, или живительным духом, или личностью, или непорочностью, или самоуважением, или достоинством —называйте как хотите. По моему мнению, некоторые действия—те самые, которые здесь обсуждаются,—разрушают это внутреннее нечто. Это способ умственного и духовного распада. Практическим результатом этих действий будут опустошенность и моральное разложение — для тех, кто способен это почувствовать. Конечным итогом может даже стать физическое самоубийство. И такое разрушение индивидуального характера имеет печальные последствия доя общества в целом.

III. Примеры: проституция и наркотики

Рассмотрим проституцию в качестве примера разрушения индивида. Греховность этого действия для покупателя и для продавца в том, что это атака на душу. В этом она напоминает другие формы поведения: секс без любви или хотя бы уважения, внебрачные сексуальные отношения, прелюбодеяние, промискуитет. Проституция выделяется не потому, что она в этом отношении уникальна, а потому, что это экстремальная форма такого поведения. Действительно, запреты загоняют эту «профессию» в подполье, с еще более удручающими результатами. Действительно, если проститутка самостоятельно занята (т.е. если она не находится в рабстве), то она имеет право распоряжаться своим телом по своему усмотрению любым неагрессивным способом. Это может быть хорошим и достаточным основанием для легализации. Однако одно лишь то, что я выступаю против запрета на проституцию, не означает, что я присваиваю какую-то ценность этому явлению. Было бы гораздо, гораздо лучше, если бы никто не занимался проституцией не потому, что это влечет за собой наказание, а потому, что люди не хотят так себя обесценивать.

На противоположном конце моральной шкалы стоит брак, который, несомненно, находится сейчас в осаде. Традиционная нуклеарная семья сейчас рассматривается мультикуль- туралистской элитой как патриархальное, эксплуататорское зло. В то же время не случайно, что дети, воспитанные по этой модели, не устраивают яростных шествий. Конечно, я не говорю, что сексуальные отношения вне матримониальных границ должны быть поставлены вне закона. Как либертарианец я и не могу сделать этого, поскольку это «преступление» без жертв. Но как культурный консерватор я, безусловно, могу заметить, что на институт брака нападают как никогда прежде, и то, что в результате этого он слабеет, нанесло вред обществу. Я могу громогласно утверждать, что при всем несовершенстве реальных браков они, как правило, значительно превосходят другие возможные альтернативы для заботы о детях, такие как милосердие государства, родителей-одиночек, приюты и т.п.

В качестве другого примера возьмем употребление наркотиков. По моему мнению, аддиктивные (вызывающие зависимость) наркотики вызывают не меньшее моральное отвращение, чем проституция. Они уничтожают душу. Это медленная, а иногда и не очень медленная форма самоубийства. Даже будучи живым, наркозависимый человек на самом деле не живет, — ради минутного «экстаза» он продает свое сознание и способности. Такие наркотики — это атака на тело, разум и дух. Человек, употребляющий их, становится рабом наркотика и больше не владеет собственной жизнью. В некотором смысле это даже хуже, чем настоящее рабство. Во времена расцвета этого «любопытного института» в XIX в. и до этого его жертвы могли сохранять планы вырваться на свободу. Они, конечно, могли вообразить себя свободными. Если человек находится в зависимости от наркотиков, то слишком часто происходит так, что у него атрофируется сама мысль о свободе.

Я не обсуждаю положение наркозависимых людей в условиях нынешних запретов. Оно и без того печально, но в большой степени это вызвано криминализацией наркотиков. Потребитель не может позволить себе получить медицинскую консультацию по этому поводу; сами наркотики не отличаются чистотой и очень дороги, что способствует преступности и тем самым замыкает порочный круг, и т.д. Я говорю о положении потребителя в идеальных (легализованных) условиях, где наркотические вещества дешевы, чисты и доступны, где нет нужды совместно пользоваться шприцами и где легко можно получить медицинский совет по поводу «правильного» употребления и «безопасной» дозировки.

Из этой довольно неприятной характеристики есть, конечно, определенные исключения. Марихуана может приводить к некоторым улучшениям самочувствия у пациентов, страдающих глаукомой. Морфин применяется по медицинским показаниям для обезболивания при операциях. Психиатрические лекарства могут применяться для борьбы с депрессией. Но в остальных случаях моральный, ментальный и физический вред героина, кокаина, ЛСД и им подобных колоссален и разрушителен.

Почему прием наркотиков или (для этого случая) засорение мозга в результате злоупотребления алкоголем является моральной изменой? Потому, что это мягкая форма самоубийства, а жизнь столь неизмеримо ценна, что любое отступление от нее представляет собой этическое и моральное преступление. Жизнь необходимо ощущать, чтобы она имела ценность. Наркомания, алкоголизм и т.п. — это способы выпасть из жизни. А что если употребление этих веществ рассматривается как способ получить «кайф», испытать состояние эйфории? Я отвечаю: жизнь сама должна быть кайфом, по крайней мере в идеале, и единственный способ сделать ее такой — хотя бы попытаться. Но мало кто способен сделать что-нибудь достойное, находясь «под кайфом».

Я еще раз повторяю, что я не призываю устранить наркотики законодательными путем. Запреты — это не только кошмар с точки зрения практики (они повышают преступность, провоцируют неуважение к закону и т.д.), но и этически недопустимая вещь. Совершеннолетний человек должен иметь легальное (не моральное) право засорять свое тело как ему угодно (Block, 1993; Thornton, 1991). На возражение, что это лишь медленная форма самоубийства, я отвечу, что самоубийство тоже должно быть законным. (Сказав это как либертарианец, как культурный консерватор я утверждаю, что самоубийство — это прискорбное событие, недостойное морального человека.)

Таким образом, мы остаемся с довольно удивительным выводом, что даже хотя аддиктивные наркотики представляют собой моральную проблему, запрещать их не следует. Тоже самое относится к аморальному сексуальному поведению. Хотя при первом прочтении это может показаться неожиданным, это не должно вызывать удивление. В конце концов, есть масса форм поведения, которые являются законными, оставаясь при этом аморальными или неприличными. К тем, что мы уже обсуждали, можно добавить сплетни, издевательство над душевнобольными людьми в их присутствии и высмеивание их ответов, жульничество в играх «для забавы», отсутствие этикета, неоправданная злоба. Не уступать место в транспорте беременной женщине также неприлично. Эти действия весьма различны по серьезности своих последствий, но все они вполне заслуживают презрения, каждое по-своему. И все равно законодательно запрещать их не следует. Почему? В данном разделе лучше всего подойдет либертарианское объяснение: потому что ни одно из них не означает агрессивного насилия.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 58
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?