Китти сдернула с крючка на двери махровый халат и завернула в него дрожащую Лану.

– Да ты вся продрогла! Что с тобой? Что случилось?

– Можно я останусь? – едва не плача, спросила Лана.

– Конечно! Но в чем дело? Прости, тут дико холодно, чертов домовладелец никак не починит отопление. – Китти показала на электрообогреватель, на котором сушились трусики и кухонное полотенце. – Сейчас принесу нам грелку. И чай.

Через несколько минут они уже сидели в кровати, накрывшись одеялами и положив в ноги грелку. Лана обеими руками прижимала к груди чашку горячего чая, чувствуя бешеный стук сердца. От напряжения разболелась голова. Лана рассказала Китти обо всем – как нашла спрятанный конверт, как узнала правду и как у отца не нашлось слов, чтобы хоть что-то отрицать.

Китти слушала, сжав губы и не отрывая взгляда от подруги. Чай так и не выпили.

Когда Лана закончила, ее лицо было в слезах.

– Я никогда его не прощу.

– Нет, не говори так! – вдруг вскочила Китти. – Он совершил ошибку. Ужасную ошибку, но не надо его ненавидеть!

Китти говорила так взволнованно, что руки у нее затряслись, и на одеяло пролился остывший чай.

Лана постаралась выкинуть из головы эти воспоминания. Просто не могла думать о том дне. Только не здесь. Она подняла взгляд – все смотрели на нее и ждали ответа.

– Ткнули пальцем в глобус, да, Лана? – пришла ей на помощь Китти. Лана кивнула. – Я крутанула его, а Лана закрыла глаза и показала пальцем.

– Правда? – засмеялся Генрих. – Здорово придумали.

Да, отчасти это было правдой. Только это ответ на вопрос, как они выбрали Филиппины, а не почему решили уехать. Лана сидела на кровати у Китти, скрестив ноги и поставив перед собой глобус. Она закрыла глаза, протянула вперед руку, чувствуя легкое дуновение воздуха от крутящегося шара, и прижала палец к прохладной поверхности.

Лана открыла глаза: кончик пальца указывал на скопление островов у экватора.

– Филиппины.

– Еще пива? – спросила официантка, поддерживая поднос бедром.

Бар уже был переполнен, посетители пытались перекричать грохочущую музыку.

Аарон взглянул на часы на своем крепком запястье, отодвинул стул и поднялся.

– Нет, спасибо, думаю, нам пора.

Официантка отошла, и тогда Аарон предложил Лане и Китти:

– У нас полно рома, идем?

Лана и Китти отстали от остальных; Китти придерживала подругу под руку, чтобы Лана как можно меньше опиралась на поврежденную ногу. Она распустила волосы, и теперь они лежали на плечах густыми янтарно-рыжими волнами.

Ребята остановились у берега. Лана чувствовала, что опьянела. Сколько она выпила – пять бутылок пива или даже шесть? В темноте было видно, как Аарон развязывает веревку и снимает ее с деревянного столбика. Веревкой была привязана небольшая лодка с подвесным двигателем. Аарон вытолкал лодку на мелководье.

– Что это? – слегка заплетающимся языком спросила Китти.

– Такси для вас.

Шелл, Генрих и Денни сбросили шлепанцы и зашли в воду.

Они залезли в лодку, и та закачалась, к берегу побежали небольшие волны.

– Куда поплывем? – Китти широко улыбнулась.

– К нам домой, – ответил Аарон.

– Вы что, живете… на воде?

В лунном свете Лана заметила улыбку Аарона.

– Ну же, – позвал Денни из лодки. – Вам понравится, обещаем.

Лана пожала плечами и сбросила сандалии. Ноги скользили по илистому дну – лучше не думать о том, что может скрываться в безмолвных мрачных водах.

В лодке было тесновато; Лана втиснулась между Шелл и Китти и присела на сырую деревянную перекладину, положив на колени сумку и альбом.

Аарон дернул за пусковой трос, и мотор ожил.

Лодка двинулась вперед, бухта наполнилась запахом дизельного топлива и рыбы. Лицо обдувал прохладный ветерок. Под весом пассажиров лодка осела почти до уровня воды – стоило только протянуть руку, и можно было коснуться поверхности.

Ночь стояла тихая и спокойная. Они проплывали мимо ярких лодок «банка» – так здесь называлось традиционное рыболовное судно, похожее на узкое каноэ. Ребята непринужденно болтали, но Лана и Китти сидели молча. Они смотрели вперед, где в темноте постепенно проступали очертания темно-голубой яхты – ее корпус освещала луна. Лана попыталась охватить взглядом всю яхту целиком. Изящное длинное судно с двумя крепкими мачтами. В лунном свете показалось имя яхты, написанное витиеватыми белыми буквами: «Лазурная».

Лана попробовала это слово на язык, и на нее вдруг нахлынула волна смешанных чувств – волнение, предвкушение, страх.

Они устроились ближе к корме яхты – в кубрике, как сказал кто-то из ребят, и Китти очень рассмешило это слово. Пили ром с колой. Лана держала между пальцами косяк – откуда он вообще взялся? – с палубы доносилась музыка. Яхту слегка качало на волнах, будто море пело колыбельную, и Лана почувствовала, как все тело расслабляется.

Шелл устроила им экскурсию: повела под палубу, показала жилые помещения и тесноватую кухню, камбуз, очень чистую, если не считать кучи пустых бутылок из-под пива в углу. В передней части яхты расположились три маленькие каюты с койками, а в задней – две каюты побольше с двуспальными кроватями, там обосновались Аарон и Денни.

Лане понравилось их простое жилище, где пахло нагретым деревом и лаком. Она никогда раньше не бывала на яхте и теперь не спеша разглядывала все детали судна, чтобы потом его нарисовать: полка в салоне, заваленная книгами в мягкой обложке с распухшими от соленого воздуха страницами, стопку которых подперли большой «Энциклопедией мореходства»; два небольших гамака для хранения фруктов под потолком камбуза; развернутые карты, прижатые к столу красивой морской раковиной.

Китти допила ром и отставила в сторону пустой стакан.

– Все еще не могу поверить, что вы живете на яхте. Кстати, чья она?

– Капитан – я, – ответил Аарон.

Лана так и думала – заметила, как он заботливо погладил штурвал, когда они поднялись на борт, как внимательно осмотрел палубу, явно проверяя, все ли в порядке.

– Значит, вы просто плывете и останавливаетесь там, где хочется? – поинтересовалась Китти.

– В общем-то да, – кивнул Аарон.

Из разговоров Лана поняла, что всего на яхте пять человек: Аарон, Денни, Генрих, Шелл и Жозеф, пятый член команды, который курил в стороне от всех, на носу яхты. Денни предложил ему присоединиться к компании, но Жозеф лишь отмахнулся и, сказав, что хочет спать, ушел вниз. Говорил он с мелодичным французским акцентом.

Тянулась ночь, по стаканам разливали ром – еще и еще. Лану окружали разговоры и смех Китти, который становился все более размытым, почти текучим. Стоя на якоре, яхта медленно покачивалась, а вдалеке, за темными водами, мелькали огни города. Лана и представить не могла, что это только начало.