Спасателям попалась плывущая дверь с питомцем с чудо-фермы. На аккуратно сколоченных досках с бронзовой ручкой и остатками вывернутых петель сидел крупный поджарый котище чудного черно-желтого окраса. Двуцветные полосы одинаковой ширины чередовались от носа до кончика хвоста. Старший спасательно-транспортного средства капитан Алешкин неприязненно отметил, что такой экземпляр стоит полугодового денежного содержания командира отдельной разведроты. Это с учетом выслуги лет и надбавок за сложность и напряженность службы в гарнизоне, расположенном вдалеке от главной планеты Содружества.

Кот тигрово-пчелиной окраски не мяукал и вообще не выказывал никакого беспокойства. Он невозмутимо плыл неподалеку от металлического борта амфибии на двери и, не мигая, смотрел на людей, сидевших в открытом десантном отделении. Защитный тент заранее сняли, чтобы сподручнее было снимать людей с крыш.

Сейчас в амфибии сухим оставался только водитель, сидевший за штурвалом в двухместной кабине. Командир проигнорировал свое командирское кресло. Он, как и положено, был со своими подчиненными в десантном отделении, открытом всем дождям и ветрам. Алешкин не только командовал солдатами, но и сам непосредственно участвовал в спасении жителей. Команды водителю он отдавал в боковой люк, полуоткрытый так, чтобы не затекала вода.

Кот пробежался взглядом по лицам беженцев, кутавшихся в розданные им непромокаемые куртки-накидки, и равнодушно отвернулся. Видимо, он не обнаружил никого, достойного внимания. Равнодушие домашней игрушки должно было насторожить нормальных людей. Но армейцы никогда не попадали в разряд нормальных ни на одной из освоенных планет. Наблюдатель с левого борта рядовой Цюрикоф направил на плывущую дверь луч прожектора, закрепленного на гибком суставчатом шарнире. Полосатый зверь повернул голову и сел на задние лапы. С расстояния в пару метров казалось, что в глазах животного плещется расплавленная медь. Сидевший на корме амфибии солдат зацепил дверь багром и осторожно подтянул к борту. Находившийся рядом с ним Цюрикоф перегнулся через веревочный леер и, ласково говоря: «Кис-кис, иди ко мне, красавец. Хор-р-роший котик», — быстро снял животное с двери. Ее тотчас унесло течением.

Капитан в этот момент нагнулся к люку и скомандовал водителю:

— Держи к дому за двумя деревьями! Похоже, там есть люди. И будь внимательнее, впереди бревно.

Водитель принял топляк на бронированный нос вездехода, оттолкнув его в сторону. Приходилось особенно опасаться таких деревянных торпед. Одной амфибии из третьего взвода подобный ствол с ходу протаранил борт ниже ватерлинии, убил двух человек и нескольких покалечил. Хорошо, рядом была вторая машина. Горе-спасателей и спасенных успели пересадить туда, но не всех. Последних вытаскивали уже из воды. Хваленого запаса живучести и плавучести хватило всего на пару минут.

Военных удержали на плаву жилеты, наполненные гелем. Четырем гражданским повезло меньше. Они ушли под воду. Попытка достать баграми хотя бы тела успехом не увенчалась. В мутном потоке видимости не было никакой. Люди, считавшие себя уже спасенными, утонули, и все из-за какого-то бревна. Водитель проглядел его и подставил ему борт, разворачиваясь для того, чтобы пуститься в обратный путь и доставить жителей города в безопасное место на суше.

Перед погрузкой на плавающие вездеходы командир отдельной разведроты будничным голосом заявил подчиненным:

— Если кто-нибудь вздумает расстегнуть хоть одну застежку или липучку на спасательном жилете, то очень об этом пожалеет, когда будет гнить на гауптвахте, после того как закончится наводнение! А если найдется особо одаренный и снимет спасжилет, то он не доживет до карцера. Я его лично утоплю.

Никто из спасателей-солдат не пропустил мимо ушей отеческое напутствие ротного. Он хорошо объяснял, кратко и доходчиво. Сказал утопит — значит, утопит. Потом ему, наверное, придется отчитываться перед вышестоящим командованием, но это будет потом. Лучше не рисковать…

Спасательный жилет не только держал своего владельца на плаву, но и мог защитить при падении с высоты. Защитная система состояла из надувных элементов, надеваемых на тело поверх формы. Она представляла собой наджилетник из полиармидных тканей с гемонепроницаемым покрытием. Наполненные гелем с положительной плавучестью ячейки соединялись между собой трубками для прохода гелия, с обратными клапанами, и не пережимались ремнями боевого снаряжения. Устройство включалось автоматически при падении с высоты и при попадании в воду. Спасжилет можно было активировать заранее, не дожидаясь чрезвычайной ситуации. Достаточно выдернуть предохранительную чеку — и все готово. Хочешь — лезь в воду, хочешь — штурмуй вершины скал, желательно не выше пяти метров. Все имеет определенные рамки. При выдергивании чеки срабатывал пиротехнический генератор, начиналась химическая реакция, и ячейки наджилетника резко увеличивались в объеме. В рабочее положение спасжилет можно было привести за четыре секунды.

Шли вторые сутки борьбы со стихией, и приказ Алешкина пока никто еще не осмелился нарушить.

«На крыше кто-то есть», — решил капитан, заметив там какое-то движение.

Получше рассмотреть крышу мешали ветви деревьев, качавшиеся на ветру. Электронный бинокль, висевший на груди, помогал плохо, то есть вообще не помогал. Линзы сразу заливало водой, и в них не было видно ничего, кроме причудливо менявшихся водяных разводов. Оптика только мешала выискивать живых.

От наблюдения за крышей его отвлекли душераздирающие вопли:

— Снимите его с меня! Сними-ите! А-а-а!

Виновником переполоха оказалась спасенная желто-черная тварь. Оказавшись в руках солдата, кот пару секунд принюхивался, раздувая ноздри. Этого времени ему с лихвой хватило, чтобы оценить обстановку и начать действовать согласно только ему известному плану. Котяра хищно ощерился, показав совсем не кошачьи клыки: острые и длинные, с режущим выступом на передней кромке. Удержать прирученного брата меньшего спасателю оказалось не по силам. Котик отплатил черной неблагодарностью с немыслимыми даже для дикого зверя процентами.

Во все стороны полетели лоскуты защитных перчаток вперемешку с кожей и мясом. Кот перекусил указательный и средний палец солдата, и они теперь болтались на одних сухожилиях. На этом звереныш не успокоился и, перескочив на плечо солдату, тут же попытался вцепиться ему в горло. Хорошо, что на утреннем инструктаже командир приказал застегнуть спасательные жилеты на все застежки и липучки. Горло солдата прикрывал глухой воротник. Полосатое чудовище как будто знало, куда целиться. Оно терзало клыками и когтями ячейки ткани на уровне кадыка. Из некоторых потек зеленый гель. Голову, но не лицо закрывал облегченный вариант защитного шлема с прозрачным забралом-щитком. У всех армейцев забрала были подняты на лоб, в противном случае они сразу же запотевали бы изнутри от дыхания на влажном воздухе.

Рядовой первого класса Цюрикоф отчаянно боролся за жизнь. Трупов за последние пару дней он успел насмотреться и особенного желания присоединяться к ним не испытывал. Но в сражении с котом он проигрывал. Если считать перекушенные пальцы, желто-полосатый лидировал со счетом два — ноль и, похоже, на этом останавливаться не собирался. Солдат пытался сбить звереныша с плеча ударом головы, прикрытой шлемом, но тот махнул лапой с выпущенными когтями, целя в одно из самых уязвимых мест — глаза. Лапа попала по защелке, фиксирующей забрало в поднятом состоянии. Щиток со щелчком упал, надежно закрыв лицо с выпученными от страха глазами. Теперь вопли, переходящие в визг, звучали из-под забрала намного глуше. Попытки Цюрикофа напугать кота акустической атакой успехом не увенчались. Полосатый агрессор сосредоточил внимание на воротнике жилета. Гель уже не капал, а тек из разодранных ячеек.