– Валакумов финансировал наш самый многочисленный отряд, в Новых Атагах, – тут же пояснил Гамзало, наблюдая, как его двоюродные братья начинают трапезу. – Во-первых, мы лишились источника финансирования. Надо активизировать деятельность по вербовке состоятельных ваххабитов, как я уже говорил не раз… А во-вторых, и это сейчас главное, – Валакумов слишком много знает… О нас… У меня нет оснований полагать, что Николай сможет долго молчать. Их разведслужбы умеют применять средства, способные заставить человека говорить то, чего он не хотел бы сказать…

– На чем его взяли? – поинтересовался младший из братьев, Назырбек.

– На том, что кормило нас на протяжении семи последних лет, – в голосе Гамзало звучала неподдельная грусть. – На добыче цветных металлов на территории Урала… Но сейчас не об этом. Валакумова надо убить. И этим должен заняться ты, Назырбек… У меня есть один надежный человек, к которому можно обратиться, но без предварительной подготовки он работать не станет. Я хочу, чтобы ты ее для него и провел. Понимаешь? Причем сделать это нужно как можно скорее. Время работает против нас.

– Во имя Аллаха…

– Валакумов содержится сейчас в следственном изоляторе Лефортово, – продолжил Гамзало. – Завтра он будет переправлен в другой следственный изолятор. Ликвидацию нужно осуществить при переправке. Так я мыслю. Хотя… Лучше разберетесь на месте. Это будет твоя война с неверными, Назырбек. Если ты сделаешь это, ты поможешь ваххабитам в установлении «божественного закона» на нашей земле. Ты готов?

– Да, имам. – Назырбек склонил голову в знак согласия.

– Да не оставит тебя Аллах! – Гамзало закатил глаза. – Я поговорю с человеком… А ты не забудь, что в Назрани раньше мы могли пользоваться служебным автомобилем МВД России. У Николая там был свой человек. Рисковать и обращаться к нему за помощью теперь не стоит. Никто не знает, как он себя поведет после ареста Валакумова. А лучше убейте и его. Скорее всего он станет помогать неверным. Поэтому он недостоин жизни. Бог, говорящий в Коране «твоя кара постигнет неверных», наставляет нас вести священную войну…

– Извини, Гамзало, – Махмуд провел рукой по длинной черной бороде. – Так получилось, что сейчас я – ответственный за снабжение отряда. Через две недели у нас кончится продовольствие. Надо как-то пополнять запасы пищи…

– Ты должен сам думать об этом, – нахмурился Расадулаев-старший. – Каждый на пути джихада должен выполнять свою работу. Какие у тебя предложения?

– Мои люди могут угнать скот с животноводческой фермы под Новыми Атагами.

– Хорошо. Если сторожа откажутся принять вашу сторону, расстреляйте их. Газават требует постоянного пополнения нашей казны. Мы ни в чем не должны нуждаться при ведении джихада. А те, кто не принимает шариат, должны быть уничтожены, – Гамзало смотрел в глаза своих собеседников, переводя взгляд от одного к другому. – Пока Чечня находится на территории федералов, мы пятнаем свою веру тем, что не вершим кару над неверными в их городах, – продолжил он после небольшой паузы. – Сура «Кунут» учит нас: «Мы против тех, кто не признает тебя, и отказываемся от них…» Мы должны активизироваться в центральных районах России. Каждый из смертных должен выбрать: готов ли он жить по законам шариата, а для этого мы должны предоставить им возможность выбора. Русские – неверные. Только смерть близких может заставить их обратить свои взоры на слова, сказанные в Коране. Поэтому мы должны возобновить серию терактов на территории России. Подготовкой этого направления займешься ты, Махмуд.

Бородатый широкоплечий боевик молча кивнул.

– Имам избрал тактику укуса пчел. Мы не должны останавливаться в своих уколах по федералам, – продолжал негромко наставлять своих ближайших сподвижников Гамзало. – Множеством точечных ударов мы выведем из строя противника. Магнитогорск, Самара, Пенза, Нижний Новгород, Брянск… И, конечно, Москва. – Он взял со стола стакан с минеральной водой. Произнеся короткую молитву, сделал небольшой глоток. – В Москве сейчас готовится празднование Дня города. Это самый подходящий день для осуществления возмездия. Пусть неверные либо задумаются о том, что их неверие – величайший из грехов, а они идут к пропасти, за которой бездна, либо сгинут с лица земли. Я предлагаю самый простой способ указать на это неверным. Взорвать рейсовый автобус. Взрывы должны состояться одновременно во всех городах.

– Я готов заняться переправкой взрывчатки со следующей недели, – Махмуд достал из кармана сотовый телефон с большим экраном. На мониторе тут же высветилась карта Южной России. – Мне нужны надежные люди на границе с Северной Осетией. В Черкесске, на Ставрополье и в Элисте у меня есть переправочные пункты. Ты можешь помочь мне с переправкой через Кавказ, Гамзало?

– Не надо перевозить тротил с Кавказа. – Старик поморщился. – У меня есть базы на территории России, где можно будет изготовить взрывчатку. Завтра я передам тебе эти сведения, Махмуд. У тебя несколько недель на то, чтобы уладить вопрос с производством. Дальше займешься складами в каждом из городов. Как перевезти груз по России, я подумаю сам.

Гамзало указал рукой на стол, показывая тем самым, что можно вернуться к прерванной разговорами трапезе.

Екатеринбург. Улица Старолитейщиков

Хафиз вышел из машины во дворе дома на Старолитейщиков. На лавке около третьего подъезда трое непрезентабельного вида мужичков распивали бутылку «Столичной». Рядом на асфальте уже стояла с аналогичной этикеткой опорожненная тара.

– Приятного аппетита, – сказал чеченец, поравнявшись с лавкой.

Двое были уже в изрядном подпитии. Они едва ли могли ответить Хафизу. Третий, невысокий, с востренькими чертами лица мужчина, в отличие от них, держался довольно прямо.

– Да какой уж тут аппетит! Это Генка… – востренький показал на одного из своих приятелей. – Ему надо! Для здоровья. Лечится он. А мы так… как эти?.. Язвенники. Во! По одной и разошлись. Василий, – мужчина протянул Хафизу руку. – Садись, налью!

– Нет, мне нельзя, – ответил чеченец, не обращая внимания на протянутую ему руку. – Я – тоже язвенник.

– Вот и Генка тоже… – Василий довольно хмыкнул.

– Слушай, а ты в этом подъезде живешь? – Хафиз указал на дверь подъезда, в который обычно входил Кеплер.

– Да, на третьем этаже…

– Давно? Всех жильцов знаешь?

– А тебе кого надо? – Василий гордо вскинул голову. – Сейчас мы…

– Короче! – оборвал его Хафиз. – Мне тут женщина одна у вас шибко понравилась. Не могу без нее. Как увидел… Все! Влюбился! Молодая. Губастая такая. И фигура у нее!.. – Хафиз очертил в воздухе воображаемый силуэт.

– А-а! Певица, что ли? – Василий хитро прищурился. – Это Лиза. С пятого этажа. Сорок восьмая квартира. Но ты к ней не ходи, брат.

Обращение «брат» из уст этого алкоголика покоробило Хафиза до глубины души, но он промолчал.

– Почему?

– А к ней богатый еврей ездит, – охотно поделился Василий знаниями, подхватывая бутылку водки и по новой наполняя опустевшие пластиковые стаканчики. – На танке. Вот такая длинная машина. От сих, – мужчина показал на спинку лавки, – до сих… Вон, где люк. Видишь? Банкир – он, говорят. Я точно не знаю, правда…