Все своё личное имущество я собрала в одну из картонных коробок, которые Джуд принесла из супермаркета. На дне лежала большая книга сказок. На слова в ней я никогда не обращала внимания, зато рассматривала чудные картинки принцесс с волосами до колен и сочиняла о них собственные истории. Сверху я положила свои блокноты, фломастеры, красную гелевую ручку с запахом земляники и жёлтую гелевую ручку с запахом бананов. Ещё у меня был набор бумаги для писем «Киска», хотя писать мне было некому. Сверху разместились одноглазая панда Мартины, обезьяна Джуд с оторванной лапой и старые Барби Рошель. Я в них уже не играла, но выбросить их казалось мне подлостью.

Рошель повыкидывала кучу всего, и все же у неё набралось два чемодана и три коробки разного барахла.

У Джуд одёжек было ещё меньше, чем у меня, и всего одна коробка с бейсбольной битой, мотоциклетными ботинками, видеокассетами и романами фэнтези.

Мартина отказывалась укладываться. Она не разговаривала с мамой. Она и с нами не разговаривала, потому что мы теперь все радовались, что у нас будет дом с садом. Почти все время Мартина проводила в соседней квартире, с Тони и его родителями. Мама так на неё разозлилась, что вышла и изо всех сил пнула дверь в квартиру Тони. На шум выскочила его мать, и они принялись скандалить прямо на лестничной площадке, причём Мартина тоже не осталась в стороне.

— Позорить родную мать перед чужими людьми! — рыдала потом мама. — Да ещё когда я в положении!

Нам с Джуд и Рошель пришлось взять на себя большую часть маминой укладки, но мы её легко поделили. Джуд вызвалась собрать все тяжёлые хозяйственные вещи, Рошель занялась одеждой и косметикой, а я укладывала мамины мистические рисунки, хрустальный шар, карты таро, гороскопы и «Как научиться предсказывать судьбу? Доступное руководство для любой женщины».

Мне пришлось собрать и вещи нашего Солнышка. Мама уже накупила голубых распашонок, комбинезончиков и фланелевых кофточек на целую ясельную группу мальчиков. Все новое с иголочки. Из социальной службы ей принесли большущий чёрный пакет со старым бельём для новорождённых, но мама нисколько не обрадовалась.

— Какая наглость подсовывать мне эти застиранные тряпки! — возмутилась она, вывалив содержимое пакета на ковёр и с отвращением подцепляя то одну, то другую вещичку длинными полированными ногтями. — Господи, ты только посмотри, пятна от отрыжки. — Она негодующе провела ногтем по чуть заметному белому следу на распашонке. — Всему этому место на помойке — туда и отправим.

Она так до сих пор и не выбрала мебель для спальни Солнышка. Все, что предлагалось в «Товарах для будущих мам», было уже изучено и отвергнуто: маме хотелось чего-нибудь более оригинального.

— Может быть, фирмы «Хэрродс»? — сказала Джуд.

Она хотела съязвить, но мама приняла её слова всерьёз:

— Да, можно посмотреть, что они предлагают для детских, но у них слишком традиционный стиль, понимаешь? Мне бы хотелось заказать что-нибудь по индивидуальному проекту, но боюсь, это будет дороговато…

— Да, чуть-чуть, — сказала Джуд и на минуту задумалась. — Не забудь, тебе ещё надо заплатить за машину, которая будет нас перевозить.

— Вообще-то, я хотела попросить кого-нибудь их ваших отцов помочь мне с этим.

Я гордо выпрямилась. Единственный из наших отцов, к которому мама иногда обращалась, был мой отец.

— Я спрошу, не поможет ли он нам нанять машину, — сказала мама.

— Может просто одолжить свой катафалк, — сказала Рошель со смехом.

Джуд тоже рассмеялась. Я смотрела на них с каменным лицом.

— Заткнитесь! — крикнула я с такой яростью, что обе отпрянули, даже Джуд. — Не смейте издеваться над моим папой! Не понимаю, что смешного все находят в его работе.

— Какой тут смех — сплошной страх! — Рошель передёрнулась. — Хорошо, что ты уже не маленькая. Представь, каково держать его за руку, после того как он целый день бальзамировал трупы!

— Да, меня это тоже немного смущало, — призналась мама. — Я заставляла его очень долго мыться, прежде чем прикоснуться ко мне, и все равно мне казалось, что от него странно пахнет.

— Ничем от него не пахнет! — крикнула я, почти плача.

— Конечно, от него не пахнет. Пахнет от мамы, — сказала Джуд.

— Что ты несёшь? Я ничем не пахну.

— Ну да, ещё как пахнешь — своими дурацкими ароматическими маслами.

— Они совсем не дурацкие, а очень полезные. Мне нужны померанец и лаванда, чтобы успокаивать нервы. Это естественно, ведь мне все время приходится иметь дело с вами! Дикси, детка, не хмурься. Я это не всерьёз говорила о твоём отце, ты же знаешь. Иди сюда. — Мама открыла объятия и притянула меня к себе, хотя из-за огромного живота примоститься можно было только на самом выступе её коленки.

— Твой папа очень хороший, — сказала мама. Она отвела волосы, закрывавшие мне ухо, и прошептала: — Он, пожалуй, лучший из парней, которые у меня были.

У Рошель всегда ушки на макушке.

— Мама, ты же говорила, что больше всех тебе нравился мой папа, — заныла она.

— Все ваши отцы были славные ребята, — улыбнулась мама.

Она вздохнула, откинулась на стуле, поглаживая животик, и приготовилась рассказывать сагу об отцах.

Мы все знали её наизусть. Она убаюкивала нас этой историей, когда мы были совсем маленькие. Это была наша особая семейная сказка на ночь.

— Первым был мой любимый Дэйв, отец Мартины. Мы были парочкой с детства. Мы влюбились друг в друга, когда нам было по десять лет, представляете? Мы просто обожали друг друга. И воображали, что все знаем, — в точности как вы теперь. Когда выяснилось, что появится Мартина, я почувствовала такую радость, хотя знала, что мать устроит скандал. Моя мать меня всегда недолюбливала, говорила, что я плохо кончу. Дэйв, как мог, старался меня поддержать, дай ему Бог здоровья. Но он сам ещё был ребёнок — куда ему было взять на себя младенца… Потом я познакомилась с отцом Джуд…

Джуд фыркнула, но слушала внимательно.

— У Дина были самые лучшие намерения, он обо мне заботился. Он старался и Мартине заменить отца. Он умел быть с нами таким ласковым и нежным, что я просто таяла. Но бывал и вредным, особенно если ему перечили. Я его очень любила, но, когда он стал меня поколачивать, я поняла, что придётся расстаться.

— Так ему и надо, — сказала Джуд.

— А потом появился Джордан — мой папа, — сказала Рошель. — Он был самый красивый из всех, правда, мама? И ты бы с ним никогда не рассталась, если бы он не умер. — Она взглянула на меня. — Тогда тебя бы тут сегодня не было, Дикси. Тебя бы вообще не было.

Я понимала, что она меня просто дразнит, но мне вдруг стало очень страшно. Я в панике оглядывала себя с головы до ног, опасаясь, что руки и ноги, того гляди, начнут таять в воздухе и я превращусь в привидение.

— Дикси, конечно, не могло не быть. — Мама помахала в воздухе кистью, поглядывая на пять тоненьких линий на своей раскрытой ладони. — Вот, читайте по моей руке! Четыре чудесные девочки и один здоровенький красавец сынок! Это мне на роду с самого начала написано, детка. Может быть, и хорошо, что я не знала заранее, как это все будет. Я так тосковала, когда умер мой Джордан. Ты права, Рошель, он был такой красавец, что у меня сердце начинало колотиться от одного только взгляда на него. Он был к тому же очень талантливый. Мог бы стать в музыке настоящей звездой, если бы ему чуть больше повезло. И с наркоманами он связался, в общем-то, не по своей вине. Просто это такая среда. Господи, какой был ужас, какая жуть, когда мне позвонили из полиции.