настаивала и настаивала на своем, и меня попросили уйти. Очень вежливо. Я вышла очень вежливо и села на ступеньки. Охранник некоторое время следил за мной, а я, положив руки на колени, терла пальцами виски. Самым страшным было сойти с ума или признать, что я сошла с ума. Поэтому решено было винить во всего охранника. Наверное, он новенький, думала я. Наверное, ничего не знает. Эти мысли меня устраивали, и я решила подождать у собора… чего-нибудь. Спустя пятнадцать минут мне надоело ждать "чего-нибудь" и я, поднявшись на ноги, пошла вокруг величественного собора. Я фотографировала его стены, кресты, скульптуры. Фотографировала людей, переулки, а пересмотрев последние фото увидела, как в одном из переулков запечатлелась черная мантия. Бросив типично туристические дела, я ринулась в этот переулок. Провидение меня не отпускало и вывело на улочку, в самом конце которой шла группа акробатов с мужчиной в шляпе впереди. В этот раз я догнала их. Запыхавшись, я говорила, что уезжаю, что видела представление вчера, что мне жаль их подругу. И что трюк с огнем был очень жесток… На меня смотрела пара глаз мужчины в шляпе, а под капюшонами прятались лица девушек. От них странно пахло.

Вдруг мужчина сделал странное предложение. Я ожидала чего угодно, но он предложил прийти еще раз сегодня вечером, чтобы почтить память их погибшей "актрисы ветра" самым феерическим представлением.

Они стали моей духовной семьей, как я могла отказать им? Я чувствовала себя виноватой и обязанной. Сказала, что приду.

До начала представления было четыре часа, а последний поезд в сторону Малаги уходил в двенадцать часов ночи. Я выигрывала во всем. У меня было время развеяться, погулять, посмотреть собор, и я решила сделать все правильно: выпила кофе с пирожным в кафе рядом с Кафедральным собором, выкурила две сигареты. Тонкую с вишней и толстую с мятной кнопкой. Оставила на чай официанту и купила билетик в собор. Я походила там около часа, послушала проходящую экскурсию. На начала представления оставалось два часа. Пришлось устраивать экскурсию по городу, чтобы скоротать время. Выходя из собора, я показала язык бестолковому охраннику и убежала.

Два часа пролетели быстро в ожидании последнего выступления. К назначенному часу мужчина в шляпе вновь зазывал всех пройти в собор. Я даже ему улыбнулась, а он приподнял шляпу в ответ. В соборе все было каким-то другим. Был другой запах, а иногда, в уголке глаза, мне виделась какая-то рябь. До ушей доносился смех и голоса, но так, как будто я каталась на карусели, голоса то приближались, то отдалялись. Слышался скрип половиц в соборе, где по всему полу кафель. Я списывала слуховые и визуальные галлюцинации на посттравматический синдром. Обострившийся тем, что я вернулась на место "преступления". К удивлению, возле сдвинутых лавочек, все было убрано. Девушки гимнастки готовились к выступлению, на них были черные платья. Я с пониманием села в первый ряд и положила рюкзак под лавку. Пока люди собирались, мне захотелось помолиться. Закрыв глаза, я молилась, думая про то, что люди громко топают и садиться неаккуратно, сдвигая своим телом лавки. Думала про то, смотрят ли сейчас на меня и пальцами нащупывала лямки рюкзака под лавкой. Когда я перестала молиться, девушки были готовы начинать. С потолка больше не тянулись ленты, кроме одной, в центре. Видимо, в память о погибшей вчера девушке. Люди расселись, замолчали. Я снова слышала скрип, но голова моя погружалась в пьянящий дурман. Девушки выглядели очень красивыми. Четыре девушки в черных платьях стояли по разные стороны импровизированной сцены, еще четыре — в центре. Они разом щелкнули пальцами и начали танцевать. Без музыки, как и в прошлый раз. Ритм они отбивали, топая каблуками, щелкая пальцами, иногда одновременно напевая. Они кружились в танце, прыгали, юбки их платьев разлетались от грациозных движений, а я улыбалась. Плакала и улыбалась. Их танец — божественный. Не знаю сколько прошло времени, но они разом остановились и разошлись по местам, которые занимали в самом начале представления. Они медленно подняли руки вверх и запели. Зрители начали петь им в ответ, я тоже громко повторяла звуки, прикрыла глаза… Но, не успев понять, что произошло, открыла их медленно, когда впереди разгорелось пламя. Я смотрела на стол огня посреди сцены, на желтые языки пламени, на черный дым, поднимающийся наверх… А девушки все пели. Вдруг, прямо ко мне, из огня, держась за руки вышли три гимнастки, державшиеся за руки. Они появились из огня и остались невредимыми. В их зрачках плясал огонь, из рта вырывались языки пламени, но они оставались невредимыми. Я подумала, что это потрясающие спецэффекты и громко захлопала в ладоши. Мои аплодисменты заглушила кульминация пения девушек — они начали притоптывать по половицам. Опустив взгляд на их ноги, я увидела, что огонь из центра сцены после каждого стука ногами, подбирается, как змея, к моей лавке. Крепко сжав кулаки, я оглянулась и увидела за своей спиной, что от блистательного собора остались черные стены, люди, сидевшие на скамьях, поют, как пьяные. По черным стенам собора огонь распространяется быстрее чумы. К девушкам, вышедшем из огня, подошли остальные властительными моего разума, моих глаз и представления. Они пели песню на неизвестном мне языке, стоя в огне и заливались смехом, после каждого припева. Когда горячее пламя ущипнуло меня за ногу, а легкие сжало от дыма, я окончательно пришла в себя. Я побежала из собора, который будто бы схлопнулся до масштабов приходской церкви. За мной бежало еще несколько человек, многие меня опережали и выпрыгивали из собора с нечеловеческой скоростью. Выбежав из собора, на ступеньках я поняла, что оставила рюкзак с документами, деньгами, телефоном и вещами внутри. Понимаю, что без рюкзака я окажусь еще в большей беде, чем пожар, я уже развернулась и побежала обратно, к дверям, но меня кто-то остановил. Чьи-то крепкие руки сжали мои плечи и начали оттаскивать от входа в собор. Он полыхал, в прямом смысле слова, за несколько минут весь собор утонул в огне. Он захлестнул его стены, его окна выстреливали и осколками осыпались на площадь. Обернувшись назад, я увидела, как из окон собора выглядывают люди, выталкивают друг друга, тем самым полностью перекрывая себе выход из окна. Они кричат, оказавшись в западне. Зрители, которые не успели выбежать из собора, так и остались внутри стен, охваченных огнем.

Все это время, меня кто-то вел, держа за плечи. Я кашляла, спотыкалась, сердце льдом кололо голову, и я ничего не понимала, кроме