никому она не снилась, матери такое сниться не могло, как не могут сниться сны человеку без души, точнее, с выжранной её алчностью дырой на месте души… Но запах! Запах всех смертей, что она видела, а глядишь, и участвовала, слышала и собирала слухи, всегда сопереживая убийцам, презирая жертв. Запах выдавал её, особенно запах страха.

Я вжалась комком в постель. В лучшем случае изобьют, тогда мне было всё равно, словами изобьют или чем ещё. Тело чувствовала одинаковую боль, душа тоже. Малыш лежал тихо. Главное защитить малыша.

*

Утром малыш поселился у меня в рюкзачке и мы отправились в школу. На уроке он прокусил мне руку, не больно, и тихонечко пил кровь и слизывал сукровицу. После него ранка быстро заросла. Через час появился миниатюрный розовый шрамик. Лены не было. Так случалось, Лена часто болела, пустая парта молчала её отсутствием. Что случилось? Где-то фоном, под полом нутра, я чувствовала облегчение. Когда кого-то сильно любишь, когда к кому-то добровольно, но намертво привязан, эта связь бывает настолько крепкой, что временами удушает и тяготит. Я почувствовала облегчение и свободу одиночества, именно сейчас всё было как надо. Раньше, когда Лены не было, я болела одиночеством. А сейчас у меня появился новый друг, с которым я ощутила невидимую и необъяснимую связь, не такую земную, как с Ленкой, а будто зов из тех самых вымечтанных днями и ночами миров. После кормёжки собой и сна на кладбище рядом с ним нить связи всё крепла. Я ждала, когда закончатся уроки, скорее бы! Как назло, время тянулось тягостно, день сегодня такой бесконечны!.. Время наполняло воздух вязкой прозрачной слизью, а я плыла через неё, еле шевеля руками и ногами. Сбежать с уроков было боязно. Скажут родителям. После ярких событий последних дней непонятно было, чем всё тогда закончится для меня. А тем более для малыша. Страшно подумать.

Я одела кофту, чтобы не видно было, сунула его за пазуху. Кто же ты, малыш без имени? Кто ты и как в нашем мире? Или он и для тебя дом? А дом ли этот мир для меня? Я ждала звонка, чтобы отправиться на кладбище. И вот наконец он настал, этот миг. Миг прозвенел. Все сорвались с парт, я обычно медленно бреду, не спешу домой, там нет ничего счастливого для меня. Всё счастье всегда за стенами. А тут я рванула едва ли не быстрее всех, неосторожно, открыто, безмятежно. Быстрее всех! В руке рюкзак, я метнулась по лестнице к выходу. Малыша прижимала другой рукой, кофта сверху. Наверное, так меня и заметили ОНИ.

Что дело не ладно и меня преследуют, я проняла уже за школой, когда отошла от привычной мне зоны обитания довольно далеко. Я бежала к хутору, малыш чувствовал близость кладбища, начал шевелиться. Спиной я почувствовала ИХ. По спине пробежали мурашки, иголки кололи, предупреждая. Я оглянулась. Несколько фигур, вся опасность которых была отражена в их моторике. Иные, чужие, иждивенцы Земли. Люди с повреждёнными генами. Я понимала, что бежать бесполезно, но попыталась. Почему-то мне казалось, что кладбище спрячет меня, спасёт, выручит. Так и случилось…

*

Зацепилась за оградку. Ритм тяжёлого моего дыхания. Малыш пищит, я слишком сильно прижала его. Вспотела, он намок тоже. Стал таким близким за эти несколько часов. Как дитя. Моё маленькое дитя. Рывок за воротник и удар лицом о метал забора. Не мать, так они. Я ещё была совсем юна и боролась за жизнь. За малыша. И за жизнь малыша. Я ещё верила в выживание. Сейчас последует боль, после шока. Но боль не последовала. Последовала чувство натяжения кожи, ощущение, что меня выворачивает из кожи. Было не больно, но страшно, чувство за мгновение до боли, ужас потери контроля и всех ощущений. Дальше всё пошло само собой, можно сказать, кое в чём уже по накатанной. Боль от ушиба не пришла. Пришла ярость. Пришли крылья, когти и зубы. Пришло расширение, раздвоение, расщепление… Будто невидимое пространство развернулось другой кожей, другим телом, другой материей. Мимо одежды, мимо ткани, мимо важного пулей в неважное и нежеланное вцепилось что-то от меня, новое, неосознаваемое. Я помню точно только чувство правоты. Справедливости. Закономерности. Правильности. Нужности. Уместности. Какие они хрупкие и мягкие! Чему-то во мне их стало жаль, тёплых и мягких, уделавшихся. Они даже не звали на помощь. Малыш! Вспомнила и ужас накатил, вот он, ужас: что с малышом? Неужели что-то случилось в этой драке? Малыш висел сзади, в воздухе, расправив крылышки. Наверное, свежие проклюнувшиеся, в слизи и крови, будто впервые он их достал. Он быстро рос. Малышу нужно поесть. Поешь. Ешь сколько хочешь. Я тоже ела. Было противно и вместе с тем спокойно, сладко, мирно, равновесно. Равновесие. Которого я никогда ранее не завала. Оно того стоило.

*

Малыша, усталого и уснувшего, он много спит сейчас, положила под кустики. Здесь теперь мой второй дом. Кожей, второй кожей почувствовала много-много мордашек вокруг, гостей, их невидимое нетелесное нефизическое тепло и дружелюбие. Пока малыш спит, я вернусь перекусить ненавистные мне шеи. Вернусь. Перекусить. И принести сыночку завтрак.

***

Дорогой обратно я нашла её. Ленку. ОНИ встретили её первой. Море крови, которая так быстро свернулось. Будто свернулось время. Будто время вокруг мёртвой Ленки пошло быстрей. Будто она здесь давно. Будто она уже и не она. Это ведь не она, правда? Я не чувствую боли, странно. Значит, мне просто кажется, да? Я сошла с ума? Меня не было рядом. Они встретили тебя первой. Никакого будущего у нас нет, совместного. Ленка, ты сейчас есть где-нибудь? Тебя не найдут. Я сама похороню тебя. Вместе с малышами. Пойдём с нами. Ленка…

__________________________________________

Обложка создана на основе собственного фото автора Натали Полухиной.