открыл его в предвкушении, но, стоящая на страже мама, пресекла попытку, чем вызвала обиженный плач сына…

…Ильдар грустно улыбнулся, вспомнив сына в тот потешный момент, скривившего, от несправедливости, рот.

— Где теперь сын? — хмуро подумал отец, пригладив пышные волосы, — что сейчас делает? Наверное, жалеет, что пошёл гулять в тот злополучный вечер?

Следующие фотографии захватывали период, когда Салавата записали в детский садик. Его вновь унесло в прошлое…

— Салаватка, как войдёшь в группу надо обязательно поздороваться с воспитательницей Еленой Анатольевной! — слово «обязательно» Ильдар подчеркнул особо.

— Зачем здооваться обязатейно? — малыш снизу глядел на отца пытливыми глазами.

— Потому что так принято у культурных и вежливых людей. Так заведено! Понимаешь?

— Я здооваться не хоцю! — честно признался детсадовец, — я хоцю спать!

Они зашли в здание дошкольного учреждения.

— Если не поздороваешься с Еленой Анатольевной, тогда вечером на компьютере играть в «Кузю» не будешь! — предупредил Ильдар не выспавшегося сыночка. Времени уговаривать, не было. Надо бежать на работу.

Вечером Ильдар сдержал слово и не допустил Салавата к вожделенному компьютеру. Салават расплакался. Чистые слезинки ручьём текли по щекам. Его длинные реснички вздрагивали. Ильдару было невыносимо смотреть на сына, но он проявил принципиальность. Всё-таки отец считал, что культуру общения необходимо прививать с раннего детства. На следующее утро поведение сына изменилось кардинальным образом. Не успев забежать в группу, Салават, загодя, громко прокричал:

— Здавствуйте, Еена Анатоевна!

— Видишь, как я Салавата правильно учу! — хвалился Ильдар супруге, распушившись от гордости, будто тополь, — не поиграл Салаватка в компьютер и сразу понял, что так делать нехорошо. Эх! Во мне погиб, убеждённый педагог Макаренко! И, зачем я пошёл в инженеры?!

— Садитесь кушать, Антон Семёнович! — заливисто рассмеялась Ляля, — и позовите своего воспитанника Салавата! Только, пожалуйста, вымойте руки!

Однако в последующий вечер Ильдар был молчаливым, как на рыбалке. Ляля обняла его за плечи и поцеловала.

— Ляля, ты представляешь, что отчебучил Салаватка в детском садике? — разговорился муж и взъерошил себе на голове волосы, отчего стал похож на одуванчик.

— Расскажи?!

— Утром я, как обычно напомнил Салавату, поприветствовать Елену Анатольевну. Этот бунтовщик мне заявил, что сегодня не станет здороваться с воспитательницей. Тогда я вновь пригрозил, что вечером не сядет за компьютер.

Ильдар замолчал. Он задумчиво пожевал губами.

— И, что потом? — не вытерпела театральной паузы жена.

— Понимаешь, в чём дело?! Салават заявил, что «…здооваться не будет, так как не хочет вечегом игать на компьютее!».

Ляля интуитивно посмотрела на диван, на котором сын с невозмутимым видом листал раскраску с машинами. Салават утонул в рисунках современных автомобилей. Он не обманывал папу, когда сообщил, что вечером будет не до компьютера. Добродушный смех Ляли заставил Салавата поднять на маму глаза и лукаво улыбнуться. Она присела к нему и ласково погладила по щеке.

— Сынок, надо здороваться со всеми людьми независимо, хочется тебе играть на компьютере или нет! Ты у меня послушный и очень добрый мальчик! Хорошо?

— Хоошо, мама! — он обнял Лялю и положил голову ей на коленки.

— Всё ясно! — угрюмо признался Ильдар, — Макаренко — ты! А не я…

…Мужчина посмотрел на очередную страницу с фотографиями. С большим ранцем на спине беззаботно улыбался курносый первоклассник.

«В школу Салаватка пошёл, когда мы уже переехали из коммуналки в эту квартиру», — пришло в голову Ильдару. Его воспоминания потянулись бесконечной лентой железнодорожного полотна…

…-Вот деньги на обед. Положила в ранец!

Ляля стояла возле школьных ворот. Она старалась сохранить строгий тон, но, не удержавшись, притянула сына к себе. Она чмокнула мальчонку в родную макушку. — Как только придёшь в класс, сразу отдай деньги учительнице!

Салават с интересом смотрел на сентябрьское небо, рассматривая формы воздушных облаков.

— Хватит считать ворон! — она поправила пиджак, лямка рюкзака, которого стала давить ему плечо, — ты меня слышишь, Салаватка? Или ещё не проснулся?

— А?! — школьник шмыгнул носом, — мам, я побежал? А то опоздаю!

— Беги! — она погладила его по спине и чуть подтолкнула вперёд, — веди себя хорошо. Слушайся Нурию Ахметовну!

Салават повернулся и, что есть мочи, приспустил за ворота школьной территории. Его ранец болтался за спиной, как парашют.

Вечером Ляля помогала Салавату делать домашнее задание. Она смотрела, как сын старательно кружит кольца и закорючки в строчки тетради по чистописанию. Письменный ряд напоминал эшелон вагонеток, путь которой пролегал, согласно песне по взгорьям и долинам. Она хотела сделать замечание, чтобы сын был более аккуратным, но заметив, как Салават, высунув язык, трудится, передумала.

— Мама, я всё дописал! — первоклассник с довольным видом почесал нос, оставив на переносице пятнышко чернил.

Ляля вытерла кляксу носовым платком и улыбнулась. Она склонилась над тетрадкой.

— Мама, у тебя серёжки очень красивые! — внезапно объявил Салават. Он не отрывал взгляда от маминых ушей, — у тебя их много?

— Спасибо, сынок! — ей было приятно услышать комплимент от родной кровиночки, — эти серьги подарила твоя бабушка! В шкатулке находятся серёжки, которые на юбилей нашей свадьбы принёс папа. И ещё — третья пара лежит. В магазине купила сама!

— Ого! Так много?! — пришёл в восторг Салават.

Ляля хотела спросить, чему он так обрадовался, но раздался телефонный звонок. Она узнала голос классной руководительницы сына — Нурии Ахметовны.

— Добрый вечер, Ляля!

— Здравствуйте, Нурия Ахметовна! Очень рада Вас услышать! Чем обязана?

Небольшая заминка заставила Лялю внимательно прислушаться. Пришла нелепая мысль, что Салават в школьных стенах набедокурил. Это было вовсе не похоже на него. Видимо, учительница собиралась с мыслями, чтобы деликатно донести мысль.

— Понимаете, Ляля, в чём дело? Право мне неудобно Вам напоминать об этом!

— Что случилось?!

— Вероятно, Вы забыли, но сегодня я собирала деньги на недельные обеды?! Салават не сдал сумму. Извините за беспокойство! Конечно, мы не оставляем детишек без обеда…, кормим всех. Но я внимательно отношусь к возложенной на меня обязанности.

— Нурия Ахметовна, я положила деньги ему в ранец, — Ляля вскинула голову. — Сейчас узнаю, куда он их подевал?

— Не ругайте строго, если потерял! — попросила мудрая учительница, — Салават прилежный мальчик и очень добрый! Надеюсь, что он просто забыл их сдать!

— Разрешите Вам перезвонить, Нурия Ахметовна? Поговорю с ним.

— Несомненно, звоните. Я рано спать не ложусь. Проверяю работы моих знаек!

Ляля отложила телефон и строго посмотрела на сына. Салават глядел на маму широко открытыми глазами. Он не опустил взгляда, как делают провинившиеся дети.

— Сынок, утром я положила деньги в ранец. Помнишь? — мягко обратилась она, — и сказала, что надо сдать учительнице.

— Да! — моментально признался он, — мы играли с Ромой и Маратом.

— Ты взял из ранца деньги?

— Взял! Рома и Марат — мои друзья!