— Тише ты, сумасшедшая! — замахала на меня мать в ответ. — Когда ты уже станешь нормальной и возьмёшься за голову, всё летаешь где-то в облаках, да читаешь свои сказки о любви, мечтая о принце. А то, что мать не железная и денег вечно не хватает, тебя и не интересует вовсе! — завела она ежедневную песню. Надо признать, сумасшедшей меня считают все, и не только из-за того, что перечислила маменька, ещё из-за любви к аляповатой одежде, не сочетающейся по цвету, и неуёмного энтузиазма. Который, правда, в последний месяц изрядно поугас. Но сейчас он вдруг вспыхнул с новой силой: у меня появилась цель!

— Мам, вот кстати, насчёт денег я и хотела поговорить. Я хочу поступить в Академию магии и мира, — заметив, как удивлённо вытянулось её лицо, я затараторила. — Ты же знаешь, проживание и одежда там бесплатны, как и обучение, и я слезу с твоей шеи, и тебе не придётся, как ты выражаешься «кормить лишний рот», а когда получу образование, смогу прилично зарабатывать. Уж явно больше, чем моя посуду и бегая с подносом в таверне «Дядюшка Джо», как сестра.

Озадаченно просверлив меня взглядом, маменька вздохнула, вновь махнув рукой.

— Бог с тобой, кому ты там нужна? Простая городская девчонка с сомнительной магией, там такие, пожалуй, толпами ходят!

— Но ведь за попытку мне по голове не стукнут! А начало учебного года через два дня и завтра последний день приёма адептов. Ну-у, мам, пожалуйста!

— Попробуй, чего уж там! — тяжело вздохнула она в ответ, вызвав на моём лице широкую улыбку.

Сгорая от предвкушения, я соскочила с рассветом и, пританцовывая, отправилась готовить завтрак для всей семьи. Не успела разложить последние приборы, как в кухню вошла мама и, сев за накрытый стол, с улыбкой у меня поинтересовалась:

— Кто же будет нам готовить, когда ты уйдёшь? Эх, боюсь с ленью твоей сестры, мне перед работой ещё и завтраком их кормить придётся, а после ужином.

— А ты не корми, пусть либо готовят себе сами, либо умирают с голоду, — подмигнула я, выставляя тарелку с яичницей перед ней.

— Куда это ты собралась? — вдруг рявкнул Бред, а мы и не заметили, как он вошёл.

— Рада решила пойти учиться, — к моему удивлению в голосе матери звучала гордость.

— Я запрещаю! — от этой фразы, зло брошенной зятем, в шок пришли все, включая появившуюся в дверном проёме Рию.

— А на каком основании, позволь спросить, ты распоряжаешься жизнью моей младшей дочери? — вздёрнула маменька подбородок, глядя Брендону в глаза, отчего он смутился, поняв, что ляпнул лишнее.

— В этой академии сплошной разврат, и порядочной девушке там делать нечего! — выкрутился этот гад.

— Это не тебе решать! Если Радмила хочет попробовать поступить, она попробует! А я буду молиться, чтобы у нее всё получилось, может, хоть одна моя кровиночка выберется из нищеты и не будет убивать своё здоровье, драя полы и прислуживая пьяным хамам, лапающим её за зад, — припомнила мать место работы Рии. Что примечательно, зять на информацию о том, что его жену щупают все кому не лень, вообще не отреагировал, зло видя на то, как ускользает из рук жертва его домогательств. Я же, глядя на его бессильную ярость, победно усмехнулась, но, как выяснилось, обрадовалась я рано.

Стоило моим родственницам выйти из-за стола, покончив с приёмом пищи, а мне начать убирать грязную посуду в мойку, как в моё плечо стальной хваткой впились пальцы, разворачивая меня лицом к взбешённому зятю.

— Тебе не уйти от меня, ты не поступишь, а когда вернёшься несолоно хлебавши, в эту же ночь станешь моей, поняла?! — пальцы сжались сильней, причиняя боль, а искажённое похотью и злостью лицо приводило в ужас.

— Я не вернусь, — мой голос дрожал от страха, — лучше сдохну, чем позволю тебе к себе прикоснуться!

— Сдохнуть — это слишком просто! Ты заплатишь за своё сопротивление сполна, поверь, ты рассчитаешься со мной за каждую минуту моего ожидания и унижения, и твоё согласие мне уже не нужно! — прошипев это, он впился своими губами в мои, не почувствовав ответа, со злостью укусил, оттолкнул и ушёл, оставляя меня в слезах вытирать кровь, сбежавшую до подбородка.

Умыв лицо и посмотрев на начавшие проступать синяки на моём плече, я отчётливо поняла, что делаю всё правильно. Поступлю в академию, выйду замуж за Тима, и больше Бред не сможет причинить мне вреда.

ДОНАВАН.

Лёжа на животе, пристроив подбородок на сложенные руки, я любовался извивающейся в танце брюнеткой, медленно стягивающей с себя кружевные трусики. Её точная копия, сидя на моих ягодицах, скользила по спине ладонями, ласково поглаживая, иногда слегка впиваясь ноготками и тут же покрывая поцелуями травмированную кожу, вынуждая урчать от удовольствия и расслабленности, из которой совершенно бесцеремонно выдернул стук в дверь.

— Я занят! — рявкнул в ответ, надеясь, что меня оставят в покое.

Размечтался! С треском, говорящим о том, что замок выбит, дверь распахнулась, впуская взбешённую Огненную бестию. Алые волосы слегка растрёпаны, а в карих глазах пылает ярость. Обведя взглядом творящийся разврат и вперив его в обнажённую девушку, стоящую посреди комнаты, сестрёныш выдохнула:

— Пошла вон!

— Не ты меня сюда приглашала, не тебе и выгонять! — язвительно ответила брюнетка, вызвав на моём лице предвкушающую улыбку. Я даже на локтях приподнялся, чтобы лучше видно было.

Фло зло прищурилась и одним смазанным движением оказалась рядом с этой глупой курицей, а как ещё назвать девушку, не знающую, как выглядит второй палач королевства? Обхватив затылок брюнетки, Флора с силой впилась пальцами в основание черепа, от чего у жертвы подкосились ноги, и поволокла её на выход. Выкинув сверкающую голым задом брюнетку в коридор, сестрёнка обернулась и, глядя поверх моей головы, спросила:

— Тебя так же или ножками уйдёшь? — вторая оказалась понятливей, соскользнув с меня, она собрала свои вещи и прошмыгнула за дверь.

— Ну, и к чему этот спектакль? — поинтересовался лениво, садясь и прикрывая покрывалом нижнюю часть своего тела.

— Я тебе, что, девочка на побегушках? Занят он! Ты бы мне ещё подождать, пока закончишь, предложил! Дон, когда ты наиграешься? Вот куда тебе две?

— А что? Близняшек у меня ещё не было, а теперь, благодаря тебе, неизвестно, когда всё же будут, — протянул я, сделав вид, что расстроился. Хотя, если честно, мне было всё равно. В последнее время я откровенно заскучал. Ничего нового и интересного не происходило, и повода поразвлечься не было, да даже нервы потрепать — некому! Белый дьявол и тот оказался на редкость непробиваемым типом, а я, между прочим, рассчитывал не один год веселиться за его счёт. Вот, только нимфами и спасаюсь. — Зачем я тебе так срочно понадобился, что ты даже дверь мне вынесла?

— Тебя отец к себе вызывает, — ответила сестрёнка, хмуро глядя из-под бровей.

— Зачем? — поморщился я в ответ. Что ни говори, а вызовы к отцу ничем хорошим не заканчиваются, как правило, лишь нотациями на тему «ты кронпринц, будущий король, а ведёшь себя как оболтус», в общем, скучно, неинтересно и непродуктивно.