В 1794 году Элизу постигло несчастье – во время революции погиб на гильотине ее муж. С того времени вдова проводила все больше времени в Стивентоне, а в 1797 году вышла замуж за Генри. Джейн пыталась помешать их отношениям, даже подыскала Генри другую невесту, но ему нужна была только Элиза. Чтобы угодить ей, он отказался от намерения принять сан. Джейн была ужасно расстроена.

Хотя жизнь была ей не подконтрольна, она могла распоряжаться ею в пространстве романа. Поэтому юный священник Эдмунд Бертрам достался не кокетке Мэри, а скромнице Фанни Прайс. Справедливость восторжествовала. По крайней мере, в глазах Остен.

* * *

Первые пробы пера Джейн Остен сделала в двенадцать лет. Уже в столь юном возрасте она демонстрировала свой «фирменный» иронический взгляд на вещи. Одним из ее первых произведений стала пародия на сентиментальные романы «Любовь и друшба» (правописание никогда ей не давалось). То-то, должно быть, покатывались со смеху братья и сестры, когда Джейн читала им новую сатиру на чувствительных барышень: «Увы, я умираю от горя, ведь я потеряла возлюбленного моего Огастеса! Один роковой обморок стоил мне целой жизни. Остерегайся обмороков, любезная Лора, впадай в бешенство, сколько тебе будет угодно, но не теряй сознания…»

Рабочий стол и пюпитр Остен

Вот еще один типичный юношеский роман в двенадцати главах:

Юношеские сочинения Остен составили три тома, обозначенные, соответственно, Том Первый, Том Второй и Том Третий. И если в первом томе содержались юмористические зарисовки вроде приведенной выше, для третьего тома Остен написала повести «Кэтрин» и «Эвелин». Мистер Остен так гордился достижениями дочери, что на 19-й день рождения подарил ей пюпитр из красного дерева. Наклонная поверхностью пюпитра позволяла писать, не нагибаясь над столом, а во внутреннем ящике можно было хранить листы бумаги. Лучший подарок для писателя![2]

В семье Остен литературными талантами блистала не только Джейн. Джеймс Остен писал стихи и прозу, а миссис Остен развлекала детей шутливыми экспромтами. Но именно Джейн твердо решила стать профессиональным писателем. Для этого требовалось недюжинное трудолюбие. Джейн переписывала свои юношеские произведения, исправляла стилистические ошибки, дорабатывала сюжеты.

Но не меньше, чем трудолюбие, ей требовалось мужество. Еще с XVII века, со времен драматурга и романистки Афры Бен, англичанки теснили мужчин на литературном Олимпе. Огромной популярностью пользовались романы Фанни Берни, Энн Рэдклифф, Марии Эджворт. Тем не менее, профессиональная литературная деятельность считалась неподходящим занятием для леди. Ведь настоящие леди не работают за деньги, их обеспечивают родители и мужья. В прологах к романам писательницы извинялись, что вообще взялись за перо, и взывали к великодушию критиков. Фанни Берни называла свое творчество «писанина». Мария Эджворт пряталась в тени властного отца. Доморощенных писательниц высмеивали все, кто только мог, включая Ханну Мор. Она негодовала: «Что, если леди, которая напрочь лишена таланта, образования и понимания окружающего ее мира, чье обучение ограничивается книгами из платной библиотеки, вдруг почувствовала душевное недомогание? На ум ей приходит написание романа как лучший способ развеять печаль! Или же она оказалась в затруднительных обстоятельствах? Что, как не роман, поправит ее положение! (…) Способности и развитие ума ныне так редко принимаются во внимание, что написание книги кажется самым верным способом заработать, который всегда доступен необразованным лентяйкам».

В таких условиях трудно было назвать свое творчество не «писаниной», а работой, и относиться к нему соответственно. Это смогла бы не каждая писательница. Но Джейн Остен смогла.

В 1793–1794 годы она сочиняла эпистолярный роман «Леди Сюзан» о развратной вдове, которая подыскивает богатых мужей для себя и своей дочери. Роман так и не был доработан. В 1795 году Остен написала еще один эпистолярный роман «Элинор и Марианна», ставший затем основой «Чувства и чувствительности». В 1796 году были начаты «Первые впечатления», черновой вариант «Гордости и предубеждения». Черновиками романов зачитывалась вся семья, и Джейн Остен часто упоминала их в письмах. «Я не удивлена, что ты хочешь вновь прочесть “Первые впечатления”, ведь ты читала их так редко и так давно», – писала она Кассандре в 1799 году. Позже она шутливо отзывалась о подруге, которая снова попросила черновик: «Она очень хитра, но я разгадала ее намерения: она хочет опубликовать его по памяти, и еще одно прочтение позволит ей это сделать!»