Всюду по водопроводу.

Раньше боялась, устала -

Быль оказалась покруче.

Многое лишнее пало,

Где-то рассеялись тучи.

Глупые ходят с толпою,

Умные все — как придётся.

Как остаёшься собою,

Многое ли остаётся?

Если отвалятся маски,

Что обнажится за ними?

Я не хочу по указке,

Честно хочу, со своими.

Где они, свойские эти?

Что, разбежались по свету?

Сказано: "Будьте как дети".

Скоро покатится лето

В осень с шуршащей листвою,

Что пожелтела и пала.

Всё же останусь собою,

Чем бы мне это ни стало.

Зерно

И сложится то, что всё время ломалось на части,

Тогда ты поймёшь, что с тобой настоящее счастье.

Горчицы зерно, за которым уход был упорный,

Взойдёт и укроет под сенью своей благотворной.

И даже враги, что ростки его рвали, топтали,

К тебе прибегут, скажут: "Ё-моё, как мы устали!

Ведь всюду жарища, и бьются за глупости люди.

Пусти нас в оазис, прости, мы так больше не будем."

Протуберанцы

А зря никто не верил в чудеса.

Зажгутся и сгорят протуберанцы,

Наденем мы невидимые сланцы,

И высветится путь на небеса.

И то, что пало, после прорастёт

И снова даст неведомые зерна,

И чей-то дух, весёлый и проворный,

Проснётся и сподвигнет нас в поход.

И вырастут златые города,

Откроются космические дали -

Такие, что доселе не видали,

И вместо "нет" ты вдруг услышь "да".

Соты

И первый, и десятый, и двухсотый,

Кто вроде прав и тот, кто точно нет -

Все собраны в невидимые соты

С тех пор, как был устроен этот свет.

Пойди туда, не знаю куда

Был вторник, наверное, или четверг,

Или понедельник, а, может, среда.

И мне повстречался один человек,

Отправил меня он не знаю куда.

Я всех опросила, куда мне идти?

Где опытный гуру, что может помочь.

Но только никто не открыл мне пути,

А был поздний вечер, а, может, и ночь.

И тёмными — тёмными были леса,

Я долго бродила по этим лесам.

Там были диковинки и чудеса,

И стол накрывался там яствами сам.

С тех пор надо мною витает вопрос,

С тех пор никого ничему не учу.

Что было средь этих шипованных роз?

И точно не знаю, чего я хочу.

Так сильно и долго трясло на пути,

Я стала пуста, как иная сума.

Но я не теряю надежды найти

То самое. Что? Я не знаю сама.

Шаманы

Жил доблестный племени вождь Виннету,

Готов был убить за свою правоту.

(Морально, он против кровавой расправы)

Всегда разделял он неправых и правых.

Но как-то героя поймали шаманы

И зельем его напоили обманом.

А после за что-то его полюбили -

Хоть сильно измучили, но не убили.

Быть может, он просто шаманам наскучил,

Поскольку упёртым он был и живучим.

И, выйдя с трудом из волшебного транса,

Он бил в барабан, сочиняя романсы.

Жестоко от зелья постфактум хворая,

Он помнил сближение ада и рая.

С тех пор рассуждает весьма осторожно,

Ведь непостижимое стало возможным.

И эту науку пройдя не заочно,

Он многое знает, да только не точно…

Аленький цветочек

— Дочери-то маленькой

Тот цветочек аленькай

Ты зачем привёз?

Ведь проблем-то воз!

Чудище-страшилище

Хап её в чистилище -

Взял и уволок,

И на долгий срок.

А она то нежная,

Добрая, прилежная.

Что ты натворил?

Дочь чуть не сгубил!

— Кто же, кроме Настеньки,

Не провалит кастинги?

Старшая сестра -

Та душой стара.

Средняя? Беда!

Стерва и худа.

Он пришёл за ней,

Той, что всех нежней.

Вроде за цветок

Взял да уволок,

Принцем чтобы стать

Настеньке подстать.

Был спесив, как чёрт,

Хамоват и горд.

А теперь гляди -

В люди выводи.

Где ошибся я?

Неженка моя