Так и подмывало отвести взгляд, но она заставила себя гордо держать голову прямо. Однажды у неё уже отняли самоуважение. Больше такого не повторится.

Несколько человек тут же отвернулось, другие продолжали смотреть. При иных обстоятельствах она расценила бы такое поведение как вызов, но сейчас ей хотелось только убраться подальше от трупного запаха, который так и лез в ноздри. Однако она всё равно заметила, что даже самые дерзкие потупились, едва глянув на того, кто шёл позади.

— Мне не нужна твоя защита, — прошипела Бренна, когда они выбрались из толпы. Джад нагнал её и зашагал рядом.

— Я и не собирался тебя защищать.

Пришлось признать, что он, скорее всего, говорит искренне: большинство Веров так его боялись, что старались не привлекать к себе внимания независимо от обстановки.

— Ты видел порезы. — В носу ещё стоял запах смерти, смешиваясь с металлическим привкусом крови на языке. — Он резал точно так же. — В голове вспыхнул образ — яркий блеск скальпеля. Брызги крови. Крик отражается эхом от стен клетки.

— Не совсем. — Ровный голос Джада выдернул её из путаных пугающих воспоминаний.

— Откуда такая уверенность?

— Я Пси. Быстро замечаю малейшие отличия. — Тёмная одежда и равнодушные глаза не оставляли сомнений — он действительно Пси. Что до остального…

— Только не говори, что каждый Пси может за несколько секунд рассмотреть все подробности. Ты — не остальные.

Джад не стал соглашаться или возражать.

— Это ничего не меняет. Резаные раны на теле жертвы…

— Тимоти, — перебила Бренна, чувствуя, как сжимается горло. — Его звали Тимоти. — Они с погибшим едва знали друг друга, и всё же тяжело было слышать, как недавнего члена стаи называют телом. Он жил. И у него было имя.

Джад мельком взглянул на неё и коротко кивнул.

— Тимоти убили похожим способом, но есть и отличия. Самое большое — то, что он мужчина.

Сантано Энрике — монстр, который пытал Бренну и убил множество людей — выбирал исключительно женщин. Ему нравилось проделывать кое-что, для чего непременно требовались женские… Бренна затолкала страшные картины прошлого в дальний угол сознания, туда, где до сих пор хранились самые болезненные и омерзительные подробности произошедшего.

— Думаешь, кто-то ему подражает? — К горлу подкатила тошнота. Потрошитель мёртв, но его дело продолжается.

— Похоже на то. — Джад остановился у развилки туннеля. — Не вмешивайся в это дело — предоставь его тем, у кого есть опыт в ведении расследования.

— А у меня, значит, имеется лишь опыт жертвы, так?

Джад скрестил руки на груди, и Бренна почуяла запах крови из его ран.

— Ты слишком захвачена собственными переживаниями, чтобы искать справедливости для Тимоти. То, что с тобой случилось, тут ни при чём.

Она открыла рот, чтобы возразить, но тут же передумала. Бренна не могла рассказать ему правду, Джад решит, что она окончательно помешалась.

— Перевяжи руку, — вместо этого бросила она. — Кровь Пси пахнет не очень-то приятно. — Бренна переживала, что Тай увлёкся, и в действительности раны достаточно глубоки, но чёрта с два она это покажет.

Джад и бровью не повёл в ответ на грубое замечание.

— Я провожу тебя в твою комнату.

— Только попробуй, и я выцарапаю тебе глаза. — Она повернулась и пошла прочь, всей кожей ощущая на себе его взгляд, пока не свернула за угол. Безумно хотелось повалиться на пол, сбросить маску гнева, которой прикрылась, как щитом, и удариться в истерику, но Бренна удержалась, и только в безопасности своей комнаты дала волю панике.

— Я это видела, — в ужасе прошептала она стенам. Как лезвие рассекает плоть, как льётся кровь, и постепенно бледнеет кожа. Бренна видела всё это. Её потом долго трясло, но она утешала себя мыслью, что это лишь ночной кошмар.

Вот только её кошмар внезапно сбылся.

***

Джад убедился, что Бренна добралась до своей комнаты, потом вернулся на место преступления и обстоятельно побеседовал с Индиго. И только после этого отправился к себе. С порога он разделся и пошёл в душ, чтобы смыть с рук засохшую кровь. Бренна права, запах привлекает ненужное внимание, особенно учитывая острый нюх Веров, а ему сегодня необходимо стать невидимкой.

Он вышел из ванной и пригладил волосы рукой, не глядя в зеркало. Мимоходом отметил про себя, что надо бы подстричься. И тут же отбросил эту мысль — он уже давно не состоит в элитном подразделении армии Пси. Совет приговорил всю его семью: брата Уолкера и его дочь Марли и Сиенну с Тоби — детей его погибшей сестры Кристин. После реабилитации она всё равно, что умерла. Если бы они не сбежали, им точно так же промыли бы мозги, разрушили бы личность и превратили в овощи. За решением примкнуть к волкам стоял оправданный риск. Джад полагал, что их с Уолкером убьют, но оставалась надежда, что детей пощадят. Сиенна, уже вышедшая из детского возраста, но не успевшая по-настоящему повзрослеть, тоже решила рискнуть, вместо того чтобы дожидаться реабилитации.

Веры не стали сходу набрасываться на мужчин. И Джад оказался в мире, где его прежняя жизнь ничего не значила.

Он надел штаны, носки и ботинки. Он бы легко сразился полуголым, но босые ноги — уязвимое место. Когда он застёгивал рубашку, на телефон пришло долгожданное сообщение. Оставив пуговицы в покое, он прочитал закодированное послание, мысленно расшифровывая текст.

«Цель подтверждена. Срок — одна неделя».

Джад тут же удалил сообщение. Потом закатал длинные рукава чёрной рубашки и перебинтовал предплечья обычным бинтом, чтобы приглушить запах быстро восстанавливающийся кожи. Бренна бы здорово удивилась, увидь, с какой скоростью на нём всё заживает.

Он вновь восстановил в памяти, как выглядело тело Тимоти. Однозначно, подражатель. Резаные раны попытались сделать похожими на почерк Энрике, но и только. Энрике гордился точностью, с которой препарировал жертв, убийца же скорее кромсал, чем резал. Индиго утверждала, что не обнаружила запаха Пси на месте преступления. Решающим аргументом стал тот факт, что Энрике был совершенно точно мёртв — Джад своими глазами видел, как волки и леопарды разорвали его на части когтями.

Бренне нечего бояться, что мучитель восстанет из могилы. Хотя, конечно, так рассуждают Пси, а она ведь Вер. К тому же не знает, что Джад присутствовал при казни и даже видел, как Бренну вызволяли. Он собирался и дальше держать её в неведении. Пусть ему не очень хорошо удаётся предугадывать чужое поведение, но зато во время сессий — когда Саша «одолженным» у него даром заделывала трещины в сознании Бренны — он узнал волчицу достаточно, чтобы понять, что она не обрадуется, если узнает об