Закономерен вопрос: кто тот, который позволил себе в столь светлое утро разрушить твой волшебный замок, который всего-то и осталось, что подвести под крышу несколько все же зыбкой реальности?

Ответ прост: заместитель генерального прокурора Российской Федерации Константин Дмитриевич Меркулов. Ну, может быть, разве что в исключительных случаях сам генеральный. Остальные немедленно получили бы жесткий отлуп. Я занят, меня здесь нет, я умер, я улетел с семьей в Сочи! Черт возьми, могу я хоть раз в жизни позволить себе?.. И на всех бы подействовало. За исключением, как уже сказано, Кости либо самого.

— Знаю, знаю! — засмеялся Меркулов, едва Александр Борисович взял трубку, не успев заявить традиционное: «Турецкий слушает». — Приготовился уже, поди, разыграть возмущение?

— Но ведь и не с грядущими праздниками ты собрался поздравить меня в этот ранний час?

— Я всегда восхищался твоей проницательностью. Просто хотел сказать два слова. Ты по дороге на службу постарайся нигде особо не задерживаться. Если, разумеется, нет серьезной причины. Потому что как только явишься, поднимайся ко мне, и мы с тобой навестим генерального. По его настоятельной просьбе.

— Та-ак… — протянул с явным разочарованием Александр Борисович. — Надо понимать, что вы с ним уже придумали мне какую-нибудь очередную бяку? И что же на этот раз? Только учти, Костя, я поставил свою семью в известность о том, — тут же соврал Турецкий, — что всю будущую неделю мы проведем вместе! В кои-то веки! На известном курорте нашего российского черноморского побережья! И не знаю, как мои любимые женщины отнесутся к вашим планам, я уже чувствую, грубо попирающим их ожидания!

Говоря это, Александр Борисович успел увидеть искренне изумленные глаза супруги Ирины Генриховны, выглянувшей из кухни. А еще он подумал, что если задуманное им мероприятие сорвется, то теперь не по его личной вине, а по вредности начальства, и пусть Ирка именно это и запомнит на всю оставшуюся жизнь! А то, понимаешь, он всегда в дерьме, а все вокруг — в шоколаде…

— Ну с твоим курортом, думаю, проблема легко решаемая. Только все будет от тебя же самого и зависеть. В принципе там дела на недельку, вопрос в основном уже ясен, но… не хочу забегать поперед батьки, да и дело спущено с самого верха, так я полагаю.

— Погоди, Костя, — насторожился Турецкий, — а это случайно не с генералом?

— С чего ты взял? — деланно удивился Меркулов.

— Да вот телевизор иногда смотрю, последние новости, которые у нас всегда, между прочим, кровавые. Не замечал?

— Ну как тебе сказать?.. — Костя явно темнил. Чего он боялся? Что Турецкий станет скалой и закатит истерику? Что супругу подключит, отказать которой Меркулов, естественно, не сможет и, значит, дело придется передавать другому «важняку»?

— Да уж ты давай выкладывай правду! Если я прав, то не понимаю, что там еще могло случиться? Вопрос даже дураку ясен!

— Насчет дураков я, пожалуй, не стал бы преувеличивать… Хотя лично я, возможно, и согласился бы с твоим мнением. А вот господин президент… Ну что сказать?.. Помнишь, когда ты расследовал дело о смерти бывшего питерского мэра, там тоже ведь все было предельно понятно, кроме того, правда, что ты потом взял да и обнаружил?[1] И вся заранее спланированная кампания развалилась словно карточный домик. И не помер он от сердечной недостаточности, а был хладнокровно и профессионально ликвидирован. Да чего я тебе напоминаю? Ты отличился, тебе тогда и лавры достались…

— Хм, лавры!.. Скажешь тоже…

Лесть, даже такая мелкая, все равно приятна. А вот что они там себе думают по поводу генерала, в смысле известного сибирского губернатора, который несколько дней назад разбился вместе со своей командой в вертолетной аварии, этого Турецкий, разумеется, не знал. Хотя опубликованные в печати и переданные в телевизионных репортажах с места гибели людей сведения о вероятных причинах трагедии, по сути, никаких сомнений не вызывали. Так, во всяком случае, публично заявляла прокуратура Сибирского федерального округа. Ну и чего тогда с ними спорить? Им же на месте видней! Или милые начальники решили, что если туда, в эти самые Саяны, отправится «важняк» из Генпрокуратуры, то сразу появятся новые соображения?

— Слушай, Костя, а нельзя это дело повесить на чью-нибудь другую шею? — осторожно этак «заныл» Александр Борисович. — Ну что, ей-богу, один я разве? Да, великий, да, ужасный! Но если взглянуть с другой стороны, уже немолодой, усталый, зануда опять же, неудобный, значит… плохо управляемый, а?..

В ответ раздались короткие гудки.

— Турецкий, в чем дело? — с откровенным вызовом спросила вышедшая из кухни Ирина. — Почему я не знаю ничего о каких-то твоих фантасмагорических планах? Почему ты так уверен, будто мы будем счастливы с Нинкой бродить вдоль моря и бояться ступить в него ногой, поскольку оно еще ледяное? Почему ты?..

— Золотце мое, — изобразил на лице горькое раскаяние глава семьи, — я пытался сделать вам сюрприз. Тем более что морская вода налита решительно во всех санаторных бассейнах славного города Сочи. Но… как видишь, благим замыслам, кажется, не суждено сбыться. Вызывают на ковер к самому. И где я теперь встречу первомайский праздник… и вообще встречу ли его, одному Богу известно. Вот так. Пойду добреюсь, печально взирая на очень теперь мне противную физиономию, выпью чашку кофе — уже на ходу, ибо генеральный терпеть не может ждать своих сотрудников, даже таких уважаемых, как твой покорный слуга, и… до лучших времен, дорогая!

И отметил для себя, но уже с легкой долей злорадства, что Иркин пыл, с которым она высказывалась относительно принятия им самостоятельных решений, как-то сразу угас. А ты не торопись в другой раз осуждать художественную самодеятельность мужа! Не успела дать полную волю собственному гонору, как приятный сюрприз тут же и обломился. Нет, оно конечно бы неплохо провести недельку под южным солнышком, однако облом есть облом.

«Но что же все-таки там, у них, еще произошло — из разряда незапланированного? — с привычным легким цинизмом подумал Турецкий. — Вроде и версия имеется бесспорная…»

Впрочем, их, кажется, было несколько, тут же вспомнил он, но все склонялось к тому, что виноват экипаж. Каким-то чудом летчики остались живы, переломало их, конечно, но хоть спаслись. Как и несколько пассажиров, выброшенных при падении из машины. Ну, покалечились, травмы разной степени тяжести, однако уцелели.

Да, к слову, ведь не то на сегодня, не то на завтра назначены официальные похороны генерала! Было даже специальное решение — привезти в Москву и проводить на Новодевичьем кладбище со всеми положенными ему воинскими и государственными почестями — и как генералу, и как губернатору, и учитывая его далеко не однозначное прошлое… Что-то и тут тоже непонятно — очень вчера невнимательно смотрел Александр Борисович телевизор, когда зашла речь в который раз уже на данную тему. А выходит, зря, надо было бы…