Но была и другая причина, по которой Шарков изнурял себя работой. Календарь отсчитывал один день за другим, а от злополучного альтера из пансионата номер сорок пять, которого они с Карцевым заслали в логово вольных альтеров, не было никаких вестей. Ежели он так и не объявится, то первыми полетят с плеч головы доктора Карцева и старшего лейтенанта Шаркова. И пусть это только фигуральное выражение, можно было не сомневаться в том, что дальнейшая их жизнь будет суровой, как зима в Сибири, и безрадостной, как будни золотаря при дизентерийном бараке.

Во время работы об этом можно было почти забыть. Ну или притвориться, что забыл. Мол, я здесь весь такой, в делах, мне воплощенного альтера поймать надо, а до прочего мне и дела нет.

Чтобы отвлечься, Шарков набрал в поисковой строке «Кайзера» имя: «Юлия Алексеевна Левченко. Место нахождения».

«Кайзер» тут же указал точку на карте и выбросил ярлык: «Пансионат № 1».

Ну, значит, Юлию не вышибли с работы – уже хорошо.

Впрочем, куратор ясно дал понять, что все решения по организаторам побега альтеров из пансионата номер сорок пять будут приняты после того, как станет ясно, сработала их затея или нет. Карцев рассчитывал, что специально подготовленный им альтер вернется через две-три недели. Прошел месяц – альтер не возвращался. Шарков надежду не терял. Потому что иначе вообще ничего не останется.

Шаркову очень хотелось поговорить с доктором Карцевым. Он предполагал, что у Виктора могли иметься какие-то соображения насчет того, почему задерживается альтер. Он ведь не только знал его лично, но и программировал его сознание. Однако делать это было нельзя. За каждым шагом Шаркова внимательно наблюдали. Каждый его чих оценивался специалистами. Понятия не имея, как будет расценен его звонок Карцеву, Игорь решил, что лучше вообще не давать наблюдателям никакой лишней информации к размышлению. Поэтому все рабочее время он сидел в крошечной комнатушке, что ему выделили, и усердно трудился. Ну, или делал вид, что трудится.

Рядом с именем Юлии Шарков ввел новый запрос: «Родители».

Шарков кликнул по имени Юлиного отца, чтобы получить развернутую информацию о нем. Но в ответ на экране загорелась красная предупреждающая надпись:

Дабы не вступать в спор с глупой машиной, Шарков нажал кнопку отмены команды.

Откинувшись на спинку стула, Шарков уставился на голую стену напротив. Светло-серый цвет успокаивал и давал глазам отдохнуть.

Несмотря на крошечный размер, комната гордо именовалась кабинетом. Интересно, кто сидел в этой комнатке до него?

На самом деле Игорю было не очень-то интересно это знать. Просто надо было на что-то отвлечься. Юлия, помнится, говорила, что читает стихи, когда хочет развеяться. Шарков поэзию не любил. Или – не понимал. Разницы, в принципе, никакой. Поэтому, для того чтобы отвлечься, он думал о всякой ерунде.

Комната, которая теперь была его кабинетом, располагалась в глубине коридора, тянущегося вдоль кабинета руководителя подразделения «О» и сворачивающего направо прямо за ним. Прежде Шарков даже не подозревал о существовании этого закутка. Дверь кабинета Джамалова всегда была конечным пунктом его похода по коридору. Но если комната имелась, значит, кто-то непременно должен был ее занимать. В госучреждениях так принято. Тут иначе нельзя.

Шарков снова перевел взгляд на экран компьютера, на котором разместились четыре разноцветные круговые диаграммы. Две наглядно демонстрировали распределение посещаемости официально не существующего, а потому – заблокированного сайта alter.ru в зависимости от региона и дня недели. Две другие отображали возрастной и гендерный статус посетителей того же сайта. Не доверяя тем данным, что указывали сами посетители, «Кайзер» делал собственные выводы о возрасте и половой принадлежности пользователей, основываясь на характере их записей. Шарков и сам пока не знал, зачем ему нужна эта информация. С одной стороны, могла пригодиться, с другой – он тестировал возможности «Кайзера», которые казались безграничными, но в то же время не имеющими практического применения. Быть может, потому, что Игорь пока не научился в полной мере использовать все возможности поисковой системы.

В дверь деликатно постучали.

Привычным движением Шарков выключил экран.

– Войдите.

Дверь чуть приоткрылась, и в комнату заглянул посыльный.

– Разрешите, товарищ старший лейтенант?

– Давай, – махнул рукой Шарков.

Посыльный вошел в комнату и аккуратно прикрыл за собой дверь. Молодой совсем парень, лет двадцать, не больше. Худой, долговязый. Лицо в мелких оспинах и прыщах. Одет в простой темно-синий костюм с белой рубашкой. Галстук в черно-золотую полоску завязан широким узлом, смотрящимся довольно нелепо. Рукава пиджака чуть коротковаты, как будто с чужого плеча. Хотя, может быть, так оно и есть – на сержантское жалованье особо не пошикуешь. Парень небось только и мечтает о том, как бы перевестись со штабной работы в отряд ловчих.

– Вас вызывает к себе господин куратор, – доложил посыльный. И после короткой, едва заметной паузы добавил: – Немедленно.

Шарков молча кивнул и жестом отпустил посыльного.

Как интересно получается: старший лейтенант – товарищ, а куратор – уже господин. Потому что военного звания не имеет? Или по какой другой причине?

Господин куратор всегда отправлял за Шарковым посыльного. Господин куратор не любил телефоны. Шарков лишь раз видел, как он разговаривает по сотовому со своим руководством. Собственно, это даже разговором назвать было трудно. Бапиков нажал кнопку приема звонка, молча выслушал то, что ему сказали, и так же, ни слова не говоря, нажал кнопку отбоя. Вот и весь разговор. Судя по всему, господин куратор не просто не любил телефоны, а не доверял им. Видимо, потому, что лучше многих других знал возможности современных средств сбора информации. Тот же «Кайзер», с которым пытался наладить взаимопонимание Шарков, мог мгновенно подключиться к любому работающему телефону. Нужно было только указать соответствующий номер. И ввести код доступа для его прослушивания.

Шарков снова на секунду включил экран, чтобы убедиться, что он закрыт паролем, поднялся на ноги, застегнул пиджак на все пуговицы, одернул полы, поправил манжеты и провел ладонями по волосам. Порядок. Теперь он был готов.