Вожак снова двинулся вперед. Ему и самому очень хотелось приподнять голову над травяной завесой, посмотреть, как там дела у «молодых», но делать этого было нельзя! И вожак полз вперед, стараясь как можно быстрее добраться до опушки уже недалекого леса.

Когда до цели оставалось не более двадцати саженей, вожак услышал скрученную от напряжения мысль ползущего следом за ним волка:

«Ват, смотри, красная сосна на опушке, шестая ветка снизу».

Вожак вскинул взгляд в указанном направлении и сразу же разглядел серовато-рыжую тень, сливавшуюся с медно-красным стволом сосны.

Рысь!

Совсем небольшая рысь, частью спрятавшаяся за стволом сосны, не отрываясь, смотрела в сторону луга.

«Наших увидела!» — пахнула новая мысль сзади.

«Только еще не все поняла…» — дополнил мысль своего товарища третий волк.

«Вперед!» — приказал Ват, и волки снова двинулись к опушке леса, теперь уже держа направление на приметную сосну и не сводя взгляда с рысьей сторожи.

Спустя пару минут рысий наблюдатель, похоже, определился с ситуацией — его гибкое тело исчезло на мгновение из поля зрения подбирающейся к сосне стаи, а затем волки увидели, что рысь быстро скользит по стволу вниз.

«Его родичи далеко! — ликующе воскликнул Ват. — У него нет прямой связи с ними!»

И тут же огромный волк вынырнул из скрывавшей его травы и метнулся к сосне. Рысь, увидев новых противников, в нерешительности замерла на полпути, а затем неожиданно прыгнула вниз!

Но до земли зверь не долетел, перевернувшись в воздухе через голову, он на мгновение словно бы растворился в воздухе, а затем вдруг снова появился, но… Теперь это был большой черный ворон! Раскинув широкие крылья, тяжелая птица заложила крутой вираж и стала быстро набирать высоту.

Вожак, мчавшийся на перехват противника, и не подумал останавливаться. На полной скорости он неожиданно бросил свое тело вверх, словно надеясь допрыгнуть до уходящего в небо ворона, и в самой высокой точке своего прыжка тоже перевернулся через голову. Снова в воздухе появилось размытое серовато-прозрачное пятно, из которого через мгновение вырвался огромный голубовато-серый ивачь!

Двухметровые крылья пернатого гиганта ударили воздух, и вожак в одно мгновение почти настиг крошечного по сравнению с ним ворона. Тот, увидев погоню, заметался, но путь в сторону села был ему отрезан. Черная птица, уже поднявшаяся над верхушками деревьев, камнем упала вниз и, петляя между стволами, попыталась скрыться, спрятаться от своего страшного противника. Однако ивачь и не подумал преследовать ворона между ветвями, вместо этого он поднялся еще выше, зорко отслеживая метания ворона среди деревьев, а спустя несколько мгновений великан вдруг сложил свои огромные крылья и камнем упал в лес. Послышался короткий придушенный крик, слабый хруст сухого валежника под деревьями, и все стихло.

Через несколько минут волки собрались около своего вожака, сидевшего на упругом ковре сопревшей хвои под серой сумрачной елью. Рядом с ним лежал невысокий молоденький паренек с порванным горлом.

«Закопайте его, ребята… — прозвучала грустная мысль вожака, — а то я что-то устал…»

Четверо волков в очередь вырыли лапами неглубокую яму, столкнули туда тело молодой убитой рыси и, забросав его землей, аккуратно восстановили хвойный покров.

«Теперь уходим! — скомандовал Ват. — Идем лисьим ходом… Хотя рысей мы вряд ли обманем!»

Но погони за ними не было, сторож рысей не успел сообщить своим об увиденных им волках. Спустя сутки дозорная стая вернулась в свой лагерь, а еще через двое суток целая сотня волков, возглавляемая самим князем, незаметно прошла землями рысей к границе удела кабанов и растерзала три деревни!

Старый Ерохта умолк, а затем негромко добавил:

— Вот каким был твой прадед…

Вотша немного помолчал, словно никак не мог вернуться к действительности, а затем шепотом спросил:

— Но почему же люди такие разные — есть многоликие, а есть…

Он не договорил, но дед и так понял его тоскливый вопрос.

— Я же тебе уже рассказывал, — печально проговорил он. — Когда-то все люди были многолики. Но давным-давно волхвы, самые умные и знающие из многоликих, нашли способ лишать людей многоликости. Сначала это проделывали над пленными или над предателями племени, затем стали это делать с женщинами, чтобы они вынашивали и рожали детей, потом и вовсе… — Дед, не договорив, вздохнул и закончил мысль: — Но лишенный многоликости человек — тот же калека, может быть, даже самый покалеченный из калек, а многоликие калек презирают. Вот они и дали нам прозвище «изверги»… ну, вроде бы как они нас извергли из стаи. И относятся к нам, как к ничтожествам.

— Но если мой прадед был многоликим, как же получилось, что ты, дед, не многоликий? Тебя, выходит, лишили многоликости? За что?

Голос Вотши звучал негромко и вроде бы спокойно, но сна в нем не было, а была жгучая обида.

— Меня? — удивленно переспросил Ерохта и, приподнявшись, заглянул внуку в лицо, затем, снова улегшись, горько хмыкнул: — Это, Вотушка, другая история… Расскажу и ее… как-нибудь в другой раз. — А затем, словно бы рассердившись, сурово добавил: — Спи давай! Замучил уже меня — расскажи да расскажи!!

И демонстративно отвернувшись от внука, засопел.

Вотша еще долго лежал в темноте, уставившись широко открытыми глазами в крошечное окошко хатки. Он представлял себя на месте своего прадеда. Вот он в лике могучего волка, вот в лике ивача, парящего в небесах, а вот в лике страшного, неостановимого секача!

А в окне, почти точно в его середине, сверкала оранжевая звезда — Волчья звезда! Звезда стаи восточных волков! Она давала каждому волку стаи удачу, она хранила их от напастей и бед, она защищала их от врагов и дарила победу! Вот только маленькому Вотше она ничего не могла подарить — он не был волком, он был… извергом!

Поэтому Вотша и не смотрел на звезду, поэтому он и отдавался своим видениям!

Но постепенно ночь взяла свое, и маленький мальчик заснул…

Ночь всегда берет свое!..

А в это время в центре города, в княжеском замке, кипел весельем поздний пир. Князь Всеслав и пятеро его спутников вернулись из дальнего путешествия, и княгиня Рогда устроила мужу торжественную встречу. Почти вся стая князя, все волки, находившиеся в это время в стольном городе, собрались в пиршественном зале замка и в замковом дворе, где тоже были накрыты столы. Без малого шестьсот человек одновременно подняли кубки за здоровье и славу своего князя, своего вожака!

После второго тоста Всеслав вышел на крыльцо, и двор, заполненный простыми воинами, взорвался приветственными криками. С довольной улыбкой оглядел Всеслав орущих мужиков, приветственно помахал им рукой, и тут же под сердцем закопошилась змея тревоги. Удалось-таки Ратмиру растревожить, смутить князя.