А в дальнейшем принялся активно его увеличивать. Но этот процесс тоже достоин отдельного упоминания.

Неожиданно сердце пронзила тупая тянущая боль. Я недовольно поморщился и помассировал грудь. Да уж… к каждой бочке меда припасена своя ложка дегтя. Началось все еще на Сахалине, но тогда мне было не до болячек, а продолжилось уже здесь. Правда, приступы очень редкие и короткие, практически мгновенные, да и доктора ссылаются только на нервы, так что, может, и обойдется. А нет так нет, все под Богом ходим.

Впереди показалась крытая красной черепицей крыша поместья, почти полностью утопающая в зелени раскидистых платанов. Ну что же, приехали.

Тайто ловко зарулил во двор. Громадный бородач с такой же здоровенной двустволкой в руке закрыл ворота и предупредительно распахнул дверцу машины.

– Прибыл? – уточнил у него я.

Лука солидно кивнул.

– В гостиной. С мамой беседуют.

Я кивнул, выскочил из автомобиля и быстрым шагом направился в дом.

На диване в гостиной сидел ничем не примечательный мужчина средних лет и оживленно беседовал с Майей по-русски. Полноватая фигура, сонное и скучающее выражение на добродушном лице… Алексей Федотович Свиньин ничуть не изменился за эти годы. В дорогом летнем гражданском костюме он был похож на бухгалтера средней руки или коммивояжера, продающего домохозяйкам кухонные приборы, но никак не на свирепого рубаку.

Я про себя улыбнулся, вспомнив, как интендант на Сахалине выбрел к нашим постам в сарафане и криво повязанном дырявом платке. Но внешний вид обманчив – на поверку Алексей Федотович оказался отличным боевым офицером, правда… правда, занудным до мозга костей. Впрочем, как очень скоро выяснилось, эта черта характера никак не вступала в противоречие с деловыми качествами Свиньина и даже дополняла их.

Алексей Федотович с момента нашего отъезда сделал великолепную карьеру и стал начальником столичного интендантского управления уже в чине полковника. За это время мы виделись всего один раз, когда он приезжал во Францию с российской армейской делегацией по закупке вооружения, но отсутствие личных встреч не помешало нам поддерживать тесную деловую связь – Свиньин стал моей правой рукой в России.

– Александр Христианович! – Свиньин вскочил с дивана и бросился мне навстречу.

– Алексей Федотович!

Мы крепко обнялись. Я действительно был рад видеть Свиньина. Пролитая вместе кровь роднит.

– Как добрались?

– Ужасно… – Интендант поморщился. – Сами знаете, как я переношу морские путешествия. Но как только ступил на землю, все как рукой сняло. Ну а дальше меня сразу подхватили ваши люди и первым делом затащили… – Свиньин запнулся и неуверенно посмотрел на Майю.

Она улыбнулась и благосклонно кивнула.

– Простите, в бордель… – смущенно пробормотал интендант. – Откуда я вышел совсем другим человеком… – Алексей Федотович смахнул несуществующую пылинку с рукава новенького костюма. – Даже румянами измазали. Ей-ей, сам себя в зеркале не узнаю.

Я тоже улыбнулся. Свиньин прибыл во Францию с частным визитом, якобы для поправки здоровья, но все равно, чтобы никто не смог провести параллель между мною и им, пришлось провернуть многоэтапную операцию прикрытия.

– Ой, да что же это я! – Свиньин суматошно всплеснул руками. – Я же с подарками! – Он извлек из недр объемистого саквояжа изящно отделанную слоновой костью и золотом маленькую плоскую шкатулку, открыл ее и с поклоном подал Майе. – Прошу, Майя Александровна, бундельревольвер, или пеппербокс, конец прошлого века, но уже под патрон кольцевого воспламенения.

– Благодарю, Алексей Федотович. – Майя довольно улыбнулась. – Угодили. Всегда такой хотела.

Я про себя хмыкнул. Выдержка и самообладание у моей жены – обзавидуешься. На самом деле она оружие недолюбливает, и это мягко говоря. Хотя и великолепно им владеет.

– Пустое, – отмахнулся Свиньин и преподнес уже мне длинный изогнутый кинжал в ножнах с накладками из чеканного серебра. – Александр Христианович, зная вашу любовь к холодному оружию, не смог удержаться. Семнадцатый век, розовый булат, индийская работа. – А это… – Интендант ухватил с дивана разряженную куклу ручной работы. – Простите, а Мадина Александровна…

В этот момент дверь приотворилась и в щели на уровне пояса взрослого человека показался черный влажный нос, а следом за ним – лохматая здоровенная медвежья башка. Медведь с шумом втянул воздух, удовлетворенно хрюкнул и изящно, словно арабский иноходец, ступая косолапыми лапищами, втиснулся в гостиную.

Само по себе появление здоровенной зверюги выглядело весьма ошеломляюще, особенно для человека, незнакомого с нашими реалиями, вдобавок эффект усиливал тот факт, что на спине зверюги грациозно восседала ослепительно красивая девушка в женском бархатном фехтовальном костюме, при рапире на поясе и с собранными на древнегреческий манер в высокую прическу длинными, иссиня-черными волосами.

– Ой… – Интендант охнул, перевел взгляд на куклу в своих руках и мигом спрятал ее за спину.

И я его прекрасно понял. Последний раз Свиньин видел Мадину еще совсем ребенком, но за прошедшие с этого момента четыре года она превратилась в очень красивую семнадцатилетнюю девушку. Вдобавок весьма своенравную и склонную к эпатажу.

Ну и медведь – тут любой ошалеет. Его мы купили еще в России совсем крошечным – Мадина устроила настоящий демарш и выпросила все-таки себе питомца, с которым по сей день не расставалась ни на минуту. Балда, так прозвали косолапого, вырос жизнерадостным, ласковым и удивительно разумным зверем, причем убежденным вегетарианцем – да, жрал как не в себя, но от мяса категорически отказывался, изредка позволяя себе только рыбу. Ну и тоже вымахал за это время в настоящую громадину. Правда, свирепостью и кровожадностью медведь отнюдь не блистал, отличаясь удивительно миролюбивым и несколько трусоватым характером.

Мадина грациозно слезла со спины Балды и исполнила изящный, выверенный книксен.

– Алекс, Майя, Алексей Федотович…

– Тут я, того-этого, Мадина Александровна… – Свиньин замялся и все же извлек из-за спины куклу.

Мадина мигом скинула с себя личину светской холодной дамы, радостно завизжала и бросилась ему на шею.

– Дядя Алексей!!! Ой, какая красивая!..

Дальше, после еще одной трогательной сценки, мы все переместились в столовую, где славно отобедали. Лука и Тайто на правах членов семьи обедали с нами. Балда – тоже, но не за столом, а на специально отведенном для него месте рядом. Медведь за обе щеки уписывал свою любимую гурьевскую кашу из здоровенного тазика, но удивительно аккуратно, даже почти не чавкал.

А потом мы с Алексеем Федотовичем уединились в курительной комнате за арманьяком и сигарами.

– Я готов немедля отчитаться о целевом использовании средств, Александр Христианович! – тут же заявил Свиньин.