Значительная часть средств короля уходила, надо полагать, на необходимое финансирование «хирда» (hird), или постоянной дружины из профессиональных воинов. Часто они проживали в специально для них построенных казармах, как те, что существовали в Треллеборге и в Фюркате, и присутствие их, как бы дорого оно ни обходилось, было необходимо по ряду причин и не в последнюю очередь для того, чтобы держать в узде могущественных и властолюбивых ярлов. Командование войском доверялось только члену непосредственно королевской семьи или же ярлу, всесторонне доказавшему собственную преданность короне. Среди ближайших соратников короля и членов его внутреннего круга находились распорядитель конюшен, отвечавший за королевских лошадей, и глава «адмиралтейства» — лицо, ведавшее всеми вопросами, связанными с королевским флотом. Однако просто невозможно закончить описание королевской свиты у скандинавов и не включить в нее придворного скальда. Пользовавшиеся большим почетом и милостью государей, одаривавших их порой роскошными дарами, такие поэты-странники воспевали деяния королей и их щедрость в красочных и чрезвычайно образных стихотворных виршах. В ходе странствий подобные поэты приходили в селения на праздники и ярмарки, где на память читали сочинения, распространяя новости об очередных свершениях королей так, чтобы слова передавались из уст в уста и не исчезали, переходя от поколения к поколению.

К концу X столетия процветание торговли и консолидация королевской власти в Норвегии, Дании и Швеции позволили некоторым государям — таким как Свен I Вилобородый и Олаф I Трюггвассон, например, — приступить к чеканке королевской монеты, что способствовало укреплению централизованной власти и могущества государства. Вместе с тем на протяжении большей части периода, называемого эрой викингов, власть эта, что довольно удивительно, значительным образом сдерживалась ярлами и бондами.

Немногочисленные, но могущественные представители аристократии — ярлы владели огромными земельными наделами, большая часть которых сдавалась внаем крестьянам, которые и служили источником поступления материальных ресурсов для ярлов в виде уплачиваемых налогов и податей. Люди, жившие во владениях таких крупных вождей, выбирали их духовными и военными лидерами, и в обязанности ярла входила защита меньших землевладельцев от их врагов, за что они, со своей стороны, обязывались поддерживать ярла в его предприятиях и начинаниях. Правящая каста располагала, таким образом, средствами, необходимыми для содержания личной стражи, сооружения огромных залов, возведения земляных укреплений и строительства знаменитых ладей, как те, что найдены в Гокстаде и в Скюллелеве.

Расписная деревянная панель XIV столетия с изображением Олафа II Харальдссона, правившего в Норвегии с 1015 по 1030 г. В центре композиции изображен король с державой и боевым топором — с двумя важнейшими символами самодержавной власти. Жестокие методы, с помощью которых данный монарх насаждал христианство, вызвали недовольство и в итоге бунт подданных, что привело к гибели его в битве при Стиклестаде в 1030 г. Довольно скоро короля стали почитать как мученика святого Олафа Норвежского.

В мирные времена ярлы с их приближенными занимались тем, что объезжали собственные имения, собирая подати и проверяя состояние собственности и в том числе кораблей. В определенные моменты года они также председательствовали на важных религиозных мероприятиях в качестве «гудов» (godi), или жрецов, и присутствовали на региональных народных соборах, называемых «тингами» (thing), в роли местных представителей. В случае войны ярл отвечал за сбор ополчения, или «ледунген» (или ледюнги — ledungen), причем ожидалось, естественно, что он и станет командовать им в сражении. Воины, отправлявшиеся в поход по суше или по воде, назывались бондами.

На одной из первых сцен вышивки из Байе именитый эрл (earl в Англии то же, что и ярл в Скандинавии. — Прим. nep.) — в данном случае Гарольд Годвинссон — скачет на охоту с ястребом на руке. На нем отличного качества рубаха и плащ, под ним дорогой конь с подстриженной или заплетенной гривой. Сопровождаемый свитой Гарольд посылает псов травить зверя, в роли которого выступают, по всей видимости, зайцы. Подобная сцена вполне могла бы быть подсмотрена и где-нибудь в Скандинавии, где место английского эрла занимал бы в таком случае ярл-викинг.

Представлявшие собой становой хребет общества викингов, эти свободные землевладельцы, или бонды, обладали правом на ношение оружия и независимо от того, были ли они держателями скромного надела или же богатыми фермерами, имели право голоса на тинге. Причем, как мы увидим в дальнейшем, они располагали возможностью обсуждать дела не только местного, но и общегосударственного значения, например одобрение или неодобрение действий короля и согласие или несогласие с воцарением наследника.

Для монарха бывало мало одного восхождения на трон, чтобы сразу же заручиться доверием подданных, новоиспеченному королю надлежало завоевывать и постоянно поддерживать уважение к нему со стороны гордых и откровенных сограждан, поскольку во времена войны именно они служили тем арсеналом людских ресурсов, из которого черпали живую силу воинские предводители. Если король или ярл поступал бесчестно или если кампаниям его сопутствовали неудачи, бонды имели возможность законным порядком отозвать его и выбрать себе нового лидера. Будучи свободными людьми и воинами, жившими в мире, где храбрость, отвага, мастерство во владении оружием и железная воля обычно приводили к победе, наиболее честолюбивые из них, надо полагать, таили в душе надежду однажды сделаться ярдами, а то и королями.

Но как бы там ни было, главным сюзереном бонда выступало его собственное, часто обширное семейство. Основной целью в жизни служило упрочение положения и умножение славы и богатства, а также — и что наиболее важно — сохранение чести семьи. Будучи горделивыми и воинственными, бонды проявляли особую и весьма глубокую чувствительность в вопросах чести, а потому любое оскорбление — действительное или, как часто бывало, мнимое — могло повлечь за собой быструю и жестокую расправу с обидчиком. Неизбежно за таким шагом следовал ответный. Месть питала энергией кровавые междоусобицы, самые настоящие войны семей, сопровождавшиеся резней, засадами, уничтожением имущества и поединками. Если верить сагам, стороны в таких распрях упорно и непоколебимо шли к цели. Коль скоро вопрос чести решался, возможно, путем беспощадной резни и полного уничтожения всего семейства противника или за счет согласия одной из сторон принять «виргилд» (древнеанглийское слово wergild буквально означает деньги за человека, откуп или виру), конфликт затухал, однако нередко он переживал поколения, и отцы-мстители, уходя в иной мир, возлагали незаконченное дело на плечи сыновей.

По большей части, однако, жизнь не являлась такой мрачной и кровавой драмой. Многие бонды представляли собой самодостаточных и располагавших достойными наделами земледельцев. Живя на небольшой ферме, свободный гражданин с семьей, порой еще с двумя или тремя невольниками, трудился на полях, валил и обрабатывал деревья, возводил и поддерживал в порядке постройки, ковал железо в маленькой кузнице, производя необходимые инструменты, и содержал скот. Какие-то особенные предметы, как, скажем, изделия из высококачественного железа или украшения, которые не представлялось возможным произвести самостоятельно дома, покупались или приобретались путем бартера. Бонды побогаче, занимавшие целые усадьбы, могли задействовать других свободных, но не столь процветающих сограждан или рабов для выполнения наиболее трудоемких и малоприятных задач на ферме.