И угадала: Пьеро находился именно там. Как и я, он был ненасытным учеником и часто задавал учителям вопросы, выходящие за рамки их познаний. Мы с ним много времени проводили вместе, каждый — со своей книгой. В свои шестнадцать лет он казался незрелым подростком: пухлые детские щечки, короткие кудряшки и милый нрав. Я доверяла ему больше, чем кому бы то ни было, и обожала как брата.

Пьеро сидел на полу, скрестив ноги. Он щурился, глядя в открытый тяжелый том у себя на коленях, совершенно невозмутимый и полностью поглощенный своим занятием. Просто посмотрел на меня и тут же вернулся к чтению.

— Приезжал Пассерини, — сообщила я. — Новость очень плохая. Папа Климент низвергнут.

Пьеро спокойно вздохнул и поведал о том, что случилось с Климентом, по крайней мере если верить нашему повару. Существует секретный ход, который ведет из Ватикана к крепости, известной как замок Святого Ангела. Солдаты императора Карла объединились с противниками Медичи и напали на папский дворец. Папа Климент, застигнутый врасплох, был вынужден спасаться бегством, при этом полы его облачения хлопали, точно крылья испуганного голубя. По секретному ходу он ушел в крепость. Там и остался, поскольку замок окружили злорадствующие солдаты.

Пьеро все это совершенно не трогало.

— У нас всегда были враги, мечтающие сформировать собственное правительство, — рассуждал он. — Клименту о них было известно, но мама говорит, что он проявил беспечность и пропустил признаки надвигающейся опасности. Она его предупреждала, но Климент не слушал.

— И что теперь будет с нами? — спросила я, рассердившись, что мой голос дрогнул. — Пьеро, там, на улице, люди жгут наш флаг! Они призывают убить нас!

— Кэт, — тихо промолвил кузен.

Он взял меня за руку и притянул к себе. Я уселась рядом с ним на мраморный пол.

— Мы знали, что повстанцы попытаются воспользоваться любым удобным моментом, — пояснил Пьеро. — Но они плохо организованы. Им понадобится несколько дней, чтобы что-то сделать. К тому времени мы спрячемся на одной из наших вилл. Мама и Пассерини решат, как быть дальше.

Я отодвинулась от Пьеро.

— Но как мы сможем незаметно скрыться? Толпа не даст нам выйти из дома.

— Кэт, — ласково произнес Пьеро, стараясь меня утешить. — Они просто бузотеры. Наступит ночь, когда все это им наскучит, и они уйдут.

— А кто такой сын астролога? — осведомилась я. — Твоя мать послала за ним Агостино.

Судя по всему, кузен удивился.

— Наверное, Козимо — старший сын Беноццо.

Я покачала головой, показывая, что имя мне неизвестно.

— Семья Руджиери всегда обслуживала Медичи в качестве астрологов, — сказал Пьеро. — Беноццо давал советы Лоренцо Великолепному. Одни считают, что его сын Козимо — предсказатель и очень хороший колдун. Другие уверены, что его способности — просто слухи, которые распускает сам Беноццо с целью помочь семейному бизнесу.

— Но тетя Кларисса не верит в предсказания, — заметила я.

— Ты права, — задумчиво отозвался Пьеро. — Неделю назад Козимо прислал маме письмо. Предложил свои услуги. Пугал, что нас ждут серьезные неприятности и ей понадобится его помощь.

— А она что? — поинтересовалась я.

— Ты же знаешь маму. Отказалась отвечать. Она почувствовала себя оскорбленной из-за того, что такой молодой человек — она назвала его мальчишкой — вообразил, будто ей нужна его помощь.

— Отец Доменико говорит, что магия — работа дьявола.

Пьеро печально прищелкнул языком.

— В магии нет зла — если только ты не хочешь употребить ее во зло. Это не суеверие, а наука. Ею можно воспользоваться для приготовления лекарств, а не ядов. Вот здесь. — Кузен горделиво приподнял большой том, демонстрируя мне обложку. — Я читаю Фичино.

— Кого?

— Марсилио Фичино. Он был учителем Лоренцо Великолепного. Старый Козимо нанял его переводить «Герметический корпус», старинный трактат о магии, и Фичино великолепно справился. А это, — Пьеро указал на заглавие, — «De Vita Coelitus Comparanda», то есть «Стяжание жизни с небес», одна из его лучших работ. Фичино был отличным астрологом. Он понимал, что магия — естественная сила. Послушай. — Пьеро оживился и с запинками перевел с латыни: — «Воспользовавшись силой звезд, маги первыми пришли поклониться младенцу Христу. Зачем же бояться слова „магия“, если его употребляют в Евангелии?»

— Значит, сын астролога нам поможет, воспользовавшись расположением божьих звезд? — спросила я.

— Да. — Пьеро ободряюще кивнул. — Но даже без него мы бы обязательно справились. Мама стала бы жаловаться, но мы бы сбежали и оставались в укрытии, пока страсти не улеглись.

Я решила, что на какое-то время кузен меня убедил. Сидя на полу, я прислонилась к нему и слушала, как он читает вслух латинский текст. Так продолжалось, пока служанка тети Клариссы Леда — бледная, хмурая, на последнем сроке беременности — не появилась в дверях.

— Вот ты где. — Она нетерпеливо меня поманила. — Идем скорее, Катерина. Тебя ждет госпожа Кларисса.

Составитель гороскопов оказался высоким худым юношей лет восемнадцати. На нем была серая одежда, и держался он мрачно. Рябая, болезненно бледная кожа, иссиня-черные волосы. Он зачесывал их назад, так что отчетливо выделялся резко очерченный «вдовий треугольник». Глаза его казались еще чернее, и в них я видела что-то древнее и проницательное; этот взгляд и притягивал, и пугал меня. В целом юноша был безобразен: длинный крючковатый нос, кривой рот, слишком большие уши. Но отвернуться я не могла — смотрела на него в упор… глупый невоспитанный ребенок.

— Подойди ближе, Катерина, — велела тетя Кларисса. — И не надо реверансов. Леда, закрой за собой дверь и подожди в коридоре, пока я не позову.

Она говорила рассеянно и на удивление мягко.

Леда бросила тревожный взгляд на свою госпожу и тихо затворила за собой дверь. Я остановилась в нескольких шагах от Клариссы, сидевшей возле незажженного камина. Мою тетку считали самой влиятельной женщиной в Италии, хотя кое-кто с этим не соглашался. По возрасту она годилась нашему гостю в матери, но его присутствие — он был спокоен и сосредоточен, словно гадюка перед нападением, — наполняло комнату энергией власти, и даже Кларисса, издавна привыкшая к компании понтификов и королей, казалось, его побаивалась.

— Вот эта девочка. — Тетя указала на меня. — Она некрасива, но послушна.

— Донна Катерина, для меня большая честь познакомиться с вами. — Гость кивнул. — Меня зовут Козимо Руджиери, я сын Беноццо, астролога.

Внешность его была отталкивающей, зато голос прекрасен и глубок. Я могла бы закрыть глаза и внимать ему, точно музыке.

— Считайте меня врачом, — продолжал Козимо. — Мне бы хотелось быстро вас осмотреть.

— А больно не будет? — уточнила я.