В Шереметьево у табло стояла его солнце, луна, день и ночь, свет в окне в спортивном костюме, бледная как мел, его девочка. Увидев его с разбитой мордой, она побежала к нему, спотыкаясь и плача, он подхватил ее, они обнялись, целуя друг друга. Потом вышли на улицу и начали второй акт. Во втором акте начало было таким: он отдал ей букет ее любимых желтых роз, а потом сразу ударил по роже, сильно и больно. Она не отстранилась, приняла удар как наказание заслуженное. С.С. потух, сдулся, сгорбился и сразу стал старым, с черными кругами под глазами, сбитый летчик — вот так выглядел наш герой. Через сорок минут он понес ее сумку и лыжи, она с красной щекой и желтыми розами плелась сзади. Сил уже не было ни на что. Перед спецконтролем они молча попрощались. С.С. поехал домой, жена была дома, тихо стрекотала стиральная машина. Он поговорил с ней о пустяках, лег в супружескую кровать, поцеловал жену в плечо и понял, что та жизнь уже кончилась, а в этой жизни еще будет много и всякого.

Может быть, правда жизни предполагала бы смерть героя, но жизнь богаче вымысла. В реальности отношения сложились совсем иначе. Ровно на следующий день после отлета Маши в свой город С.С. встал утром с супружеского ложа и стал готовиться к новой жизни, пригласил жену на обед в ресторан «Ле дюк», который она любила. Выпили. С.С., как всегда, выпив лишнее, плакал в голос, пугал жену, сознавая, что это только пьяные слезы, для релаксации. После обеда возникло ощущение пустоты. Непреодолимое желание позвонить Маше, усугубленное выпитым, усилилось, и, набрав заветный номер, он услышал, что хотел.

Ответили ему сразу, после осторожных вопросов о делах все опять взорвалось в воздухе, всплыли претензии по поводу прежних художеств; когда ярость прошла, с трудом пришлось признать, что страсть его не только усилилась, но стала нестерпимой. Приехать к С.С. Маша не могла по работе. С.С. понял, что надо уехать к ней и быть рядом. Взяв отпуск, он улетел на следующий день, сказав, что дней на десять. Встречались молча, с тревогой и радостью, провели выходные замечательно. Маша каталась на лыжах, С.С. лежал в номере и перемалывал в мельнице своей головы все прошедшие черные дни, злился, доставал Машу унижающими подробностями о своих приключениях в ее отсутствие и целовал ее, стараясь сделать ей больно. Проклиная себя за низость, залез в ее сумку, впился в записную книжку, прочитал все записи, нашел телефоны каких-то мужчин и приготовился к допросу третьей степени. Маша пришла с горы, и С.С., выпив для храбрости, стал пытать ее, кто тот, кто этот. Чем безобиднее были ее ответы, тем большая ярость топила его в желании убить ее. Она плакала и просила его оставить ее в покое, но в конце концов опять был мордобой без тяжелых телесных повреждений, а потом страсть со слезами. Выходные прошли в надрыве и объятиях, и С.С. понял, что уехать не может, что будет жить возле нее. За два дня была снята квартира в старом городе, куплены белье и подушки, телевизор и занавески в ванную. Квартирка была однокомнатной, нежилой, в окна дуло и свистело. С.С. купил скотч и вату и заткнул все щели. Это он научился делать еще в эпоху до стеклопакетов. Маша оказалась неважной хозяйкой. Приходила с работы, они пили дома водку с вареной колбасой, которую жарил сам С.С. Он и мыл посуду, так как тарелок было две, стол в кухне был колченогий, табуретки врезались в голое тело, ели и пили тут же в комнате на коробке от «Сони-Тринитрон», купленного для досуга. На коробке все сервировалось, в пластиковой посуде из соседнего супермаркета. Было холодно, обогреватель тепла давал мало, выпив, накрывались тремя пледами, смотрели телевизор, обнявшись, и все были счастливы. Утром Маша уходила в свою фирму, С.С. проводил свой досуг с рюмкой и телевизором, показывающим три программы, и ждал ее. Днем ходил в магазин, докупал еду и водку и думал, что вот и сбылось его желание, они рядом, он просыпается с ней и засыпает с ней, так будет всегда. Домой он звонил исправно, узнавал новости и опять нырял в свою любовь, под плед к девочке своей, сладкой и желанной.

Прожив неделю в этом ритме, С.С. стал чувствовать, что этот спартанский быт утомляет его; еда на ящике из-под телевизора, незакрывающаяся дверь туалета, щели в окнах и одуряющий запах масляного обогревателя стали раздражать, как нарыв в паху в период его созревания.

Маша была беззаботна, приходила, ела, ложилась к нему, и так каждый день. Трусов и носков у С.С. было достаточно, так что до стирки его исподнего пока не доходило. С.С. это было невыносимо. Чем меньше чистого белья оставалось в шкафу, тем с большей ясностью он понимал, что жить с ней не получится по причинам совершенно очевидным.

Ресурс его счастливой жизни был исчерпан однажды вечером. Мело весь день, а к вечеру задул ветер, который вырвал все нехитрые затычки в окнах, и в комнате загулял такой холод, что находиться в ней было нестерпимо. С.С. бросился на окно с пледом, пытаясь противостоять стихии. Маша не шевельнулась помочь ему, забралась под одеяло с головой. После того как окно было забито пледом, теплей не стало. С.С. дрожал и крутился, к утру ветер стих, стало теплее, и к С.С. пришло понимание, что любовное ложе тихо плывет к скале, если не принять мер, катастрофа неминуема, он окажется на острове и будет Робинзоном, полным мудаком со своей Пятницей.

Ночью он позвонил жене, она не испугалась, поговорили, С.С. много внимания уделил погоде в доме, спросил, тепло ли, чем очень удивил жену. В доме их было тепло, водитель вчера был на рынке, сын хорошо ест, не болеет, все хорошо.

Утром Маша ушла продавать металл, смеялась, вспоминая, как С.С. бросался на окно, закрывая собой щели, в общем, ничего не заметила.

Днем С.С. позвонили с работы и попросили принять руководителя банка, приезжающего в город на семинар по проблемам инвестиций. С.С. сделал несколько звонков, организовал программу пребывания. Руководитель любил глубинку, здесь он выглядел и красивее и умнее, его пригласили местные власти. Разместились на дачах крайкома партии в добротных домиках с евроремонтом. Вечером была баня с местными авторитетами, членами Думы и прочими представителями региона.

С.С. предупредил Машу, что ночевать не будет, и поехал встречать руководителя в аэропорт. Все было по первому разряду, машины к трапу, мигалки, сопровождение. Быстро в душ, и вот уже в бане весь цвет региона, и руководитель со свитой, и С.С. Местные подготовили сюрприз, были приглашены две группы поддержки. Первая группа — члены женского клуба «Досуг», девушки взрослые, от 30 до 40 лет. Это были малообеспеченные учительницы или социальные работники, уставшие от безденежья и отсутствия мужчин. Они собирались в клубе «Найди свой путь», где их знакомили за тысячу рублей с заезжими орлами. Эти яркие встречи им нравились, приезжие были лучше местных — почти принцы. Бедные золушки осознавали недолговечность романов, но надежду не теряли, да и повеселиться и поесть вкусно удавалось редко. Местная власть видела в таких встречах особый смысл — что-то вроде адресной помощи малообеспеченным.

Во втором отделении должны были приехать стриптизерши для тех, кто любит погорячее.

На даче крайкома был свой ресторан, но для удивления гостей был приглашен персонал нового французского ресторана, гордости столицы края; там делали фуа-гра из свиной печенки, медальоны из оленины, подавали виноградных улиток и омары. С.С. уточнил у метрдотеля, где они берут улиток и омаров, тот не моргнув глазом ответил: «Из Астрахани». Происхождение этих продуктов было туманным, но никто не отравился, слава богу.