Ну почему мужчины всегда так напористы и бесцеремонны? С какой легкостью они пускают в ход руки! И какими оскорбленными чувствуют себя, когда женщина противится удовлетворению их животных потребностей! Вряд ли стоило особенно сердиться на подполковника – Лил был всего лишь одним из ярких представителей мужской породы.

Мориа решила, что по возможности будет избегать мужского общества – особенно людей, подобных Лилу Беркхарту. Одно воспоминание о его прикосновении вызывало в ней дрожь омерзения. В свои двадцать лет Мориа ни разу не испытала желания побывать в руках какого-либо мужчины; она уже начала сомневаться, произойдет ли это когда-нибудь вообще. Не было абсолютно никого, кто хотя бы раз привлек ее внимание. Руби частенько приглашала к себе мужчин, но, похоже, лишь для того, чтобы они постарались впиться в Мориа слюнявыми губами и облапать жадными руками.

Неподалеку хрустнула ветка. Подняв голову, Мориа увидела крадущегося к ней отчима. Он всегда напоминал ей лошадь чубом коричневых волос, свисавших со лба подобно верхушке лошадиной гривы, и своими выпуклыми карими глазами, не говоря уж об огромных зубах и похожем на ржание смехе. Тяжелая походка довершала это сходство.

Поняв, что его заметили, Вэнс выпрямился и направился к Мориа. Сердце девушки сжалось от внезапной тревоги, Хотя Вэнс и считался ее опекуном, ему никогда по собственной воле не приходило в голову проявить о ней заботу; он ни разу не помешал Руби натравливать на нее очередного «ухажера». И если, зная, что она ушла с Беркхартом, он решил отправиться следом...

– Надоели мне все эти мужчины, – сдерживая страх, произнесла Мориа. – Руби совершенно не уважает мое право отвергать их домогательства...

Но тут Вэнс схватил ее и потянулся губами к ее лицу. От его слюнявого рта Мориа всю передернуло, и она сделала то, что делала всегда, когда к ней тянулись осьминожьи щупальца мужчин, – пнула ногой Вэнса туда, где он был наиболее уязвим. Но даже захрипев и схватившись рукой за свое интимное место, Вэнс продолжал держать девушку другой рукой, не давая ей вырваться.

Мориа яростно, словно животное, попавшее в капкан, пыталась освободиться от его руки, но Вэнс с силой привлек ее к себе. Мориа издала возглас, в котором звучали досада и удивление. Как мало времени отделяло два нападения одно от другого, и при этом одним из нападавших был Вэнс – человек, который обязан ее защищать! В прошлом Мориа неоднократно ловила на себе его жадные взгляды, но буйная ревность Руби все же сдерживала Вэнса; однако сегодня он по какой-то причине решил дать волю своим мерзким желаниям.

Треск рвущегося на груди платья вновь заставил Мориа вскрикнуть. В следующее мгновение девушка почувствовала жесткие пальцы на своем горле. Она обмерла, поняв, что Вэнс на самом деле задумал ее убить, но тут же стряхнув оцепенение, яростно вцепилась в его руки, изо всех сил пытаясь вырваться. Однако Вэнс сумел удержать пальцы на ее горле, и ей никак не удавалось нанести еще один удар ему между ног.

Внезапно Мориа почувствовала, что ее силы начали стремительно убывать. Поняв, что она больше не сможет сделать ни единого вдоха, девушка решила прибегнуть к хитрости. С хрипом закатив глаза, Мориа упала прямо на отчима.

Похоже, Вэнс поверил в то, что успешно справился со своей задачей. Взвалив на плечо безвольное тело, он отнес Мориа к реке и положил рядом с выброшенным на берег бревном. Затем, достав из-за пазухи веревку, поспешно связал запястья девушки и начал привязывать ее к бревну. Следа за действиями отчима сквозь чуть приоткрытые веки, Мориа пришла к выводу, что Вэнс рассчитывает пустить ее вместе с бревном вниз по реке, чтобы отряд, который обязательно отправится на поиски, не смог ничего обнаружить.

Перед тем как столкнуть бревно в воду, Вэнс оторвал от платья Мориа воротник и стащил с ее волос ленту. Все это он положил на куст так, словно эти предметы зацепились за ветки. Затем, следуя указаниям Руби, Вэнс чуть разрыхлил ногами землю, чтобы создать видимость происходившей на этом месте борьбы. Столкнув бревно с привязанной к нему падчерицей в реку, он оправил одежду, выпрямился и направился назад, напустив на себя беспечный, скучающий вид, словно просто совершал вечернюю прогулку.

Подхода к лагерю, Вэнс не мог удержаться от улыбки: Руби теперь будет ценить его высоко – ведь он выполнил ее план во всех деталях. Мориа навсегда перестала быть помехой на их пути, а ее наследство безраздельно принадлежит Тэтчерам.

Как только Руби увидела довольное выражение на лице своего мужа, ее губы расплылись в ответной улыбке. Наконец-то эта мерзавка ушла из ее жизни. Конечно, дело еще не закончено – придется пролить немного крокодиловых слез, но это уже мелочи. Руби чувствовала неподдельную радость. Молодость, живость и потрясающая красота падчерицы были постоянным и мучительным напоминанием, что лучшие дни Руби давно уже миновали; а ей, и перешагнув за сорокалетний рубеж, все еще хотелось взять от жизни как можно больше. Именно ради этого она прикладывала невероятные старания, стремясь удержать свою увядающую красоту. Деньги, оставшиеся от Мориа, смогут немало помочь Руби изменить к лучшему ее внешний облик.

Исчезновение Мориа было обнаружено на удивление скоро. Первым подошел спросить о ней молодой парень из соседнего фургона. Руби со злостью стиснула зубы. Ей следовало сообразить, что пропажу такой эффектной девушки заметят почти сразу, и успеть приготовиться. Мориа притягивала к себе мужское внимание, как магнит железо. Руби надеялась, что пройдет хотя бы час, пока кто-то хватится Мориа, и ей удастся справиться с радостным чувством, однако тут уж ей пришлось постараться, изображая беспокойство и страх за приемную дочь.

Искать пропавшую вызвались сразу четверо мужчин, и Руби отправилась с ними. Запинаясь за камни и обшаривая колючие кустарники, она молила Бога, чтобы Вэнс выполнил все именно так, как ему было приказано. Если Мориа внезапно объявится, она непременно обвинит отчима в попытке убийства. Черт побери, ей надо было проследить за всем самой.

Но, к большому ее облегчению, участники поисковой группы вернулись в лагерь лишь с обрывком платья Мориа и лентой, которой та перевязывала волосы. При этом Руби громко причитала, изображая большое горе. Когда кто-то предложил догнать уехавших из лагеря кавалеристов, чтобы они вернулись и помогли разыскать Мориа, Руби это не испугало. Она знала, что, когда бревно вынесет тело Мориа на берег где-нибудь ниже по течению, караван будет уже далеко, а всю вину за случившееся возложат на апачей. Мориа ушла навсегда! Эта мысль буквально переполняла Руби радостью. И хотя ее глаза были полны слез, слезы эти были вызваны отнюдь не скорбью.

Откашляться и отдышаться Мориа смогла лишь после того, как ее задержало на повороте реки. До этого она изрядно наглоталась воды – бревно, к которому она была привязана, часто задевало за дно и переворачивалось вместе с ней. Мориа уже думала, что утонет, когда ей наконец удалось перетереть веревку, которой были связаны ее руки.

Чувствуя себя немногим лучше утопленницы, Мориа нащупала под ногами дно, но в то же мгновение поток двинул бревно дальше, снова погрузив Мориа с головой в воду. Она начала яростно извиваться, стараясь сбросить веревку, которой была привязана к бревну. К тому моменту, когда она наконец высвободилась, ее руки были в крови.