С этим утверждением, конечно, много спорят. Но вот,например, наш знаменитый театральный деятель – Михаил Чехов, создавший свою«систему» в противовес «системе Станиславского», спорить не стал. Он простоначал учить своих актеров двигаться и возбуждать свою вегетативную нервнуюсистему так, как это бы происходило, если бы они сами испытывали те эмоции,которые по пьесе переживает их персонаж. Результат этой практики былошеломляющим! И в этом нетрудно убедиться. Достаточно взглянуть на лучшиетворения Голливуда, который, собственно, и стоит на «системе Михаила Чехова»,эмигрировавшего в свое время из советской России в буржуазные США.

Так что не будем недооценивать роли вегетативных и другихтелесных факторов (прежде всего – мышечного напряжения) в формировании нашихэмоций, которые, как ни крути, состоят из трех компонентов.

Большинство стрессов, с которыми мы сталкиваемся, находятсявнутри головы. Тут-то и возникает сложность. Хищники за нами не бегают, авместо охоты (когда надо сутками по саванне за своей провизией гонятся)предлагается культурно сходить в универсам и там, без лишней суеты,отовариться. Поэтому, по большей части, мы в двух «нижних» компонентах своихэмоций не особенно нуждаемся.

Длительное вмешательство в целостный эмоциональный комплекси переадресовка всей силы эмоционального выражения на внутренние, внешне неконстатируемые процессы создает стойкое патологическое повышение тонуса рядавнутренних органов.

П.К. Анохин

Более того, если они и возникнут (а они обязательновозникнут), употребить их у нас не будет никакой возможности. Нам вряд липридет в голову сбежать с экзамена или от начальника, хотя мы их и побаиваемся.Будучи людьми приличными, мы не спешим ударить обидчика по физиономии, если женас раздражают, то пытаемся уладить это дело миром – убедить, внушить, осадить.

Короче говоря, мы подавляем не столько психологическуюсоставляющую эмоции, а два других ее компонента – мышечный и вегетативный.Последние оказываются нам совершенно не нужными, однако они наличествуют, апотому их естественное, как кажется, подавление постепенно выливается в весьмасерьезные проблемы. И это, прежде всего, телесные страдания, болезни, которые,как говорят, всегда от нервов.

Здесь надо оговориться. Разумеется, чаще всего мы страдаемот проблем, связанных с работой симпатического отдела вегетативной нервнойсистемы. Именно он отвечает за наиболее сильные наши эмоции – гнев и страх.Однако, к сожалению, и парасимпатический отдел вегетативной нервной системыспособен «подкидывать нам сюрпризы».

В целом его роль прямо противоположна роли симпатики. Еслисимпатика, например, увеличивает частоту сердечных сокращений, топарасимпатика, напротив, заставляет сердце биться реже. Если симпатикаответственна за повышение артериального давления, то активизацияпарасимпатического отдела вегетативной нервной системы, напротив, приводит кего снижению.

Вы, наверное, слышали, что люди делятся на нормотоников,гипертоников и гипотоников. Артериальное давление у первых обычно 120/80 ммртутного столба, у гипертоников нормальное давление от природы чуть выше, чем уостальных (например, 130/90 мм ртутного столба), а у гипотоников нормальноеартериальное давление в норме ниже, чем у нормотоников (оно может быть, например,110/60 мм ртутного столба).

В этом нет ничего страшного, такие различия нормальны и несвидетельствуют о болезни, они говорят нам только о том, деятельность какогоотдела вегетативной нервной системы превалирует у данного человека. Унормотоников, как нетрудно догадаться, действие обоих отделов сбалансированооптимальным образом. У гипертоников преобладает симпатический тонус; а угипотоников – парасимпатический, именно поэтому у них и давление редко когдаподнимается, и пульс в среднем ниже, чем у других людей. Впрочем, все этоникакая не болезнь, а разновидность нормы, и данному организму, по всейвидимости, так просто удобнее.

Серьезных проблем с избытком собственно парасимпатическоготонуса у людей, как правило, не возникает. Проблемы начинаются там, где влиянияэтих двух отделов сталкиваются, и происходит конфликт противоречивых тенденций– одни за увеличение, другие – за понижение, одни за усиление, другие – завыключение. Возьмем для примера ситуацию сдачи экзамена (эту жизненную коллизиюкаждый из нас пережил).

Молиться – значит просить, чтобы законы природы былианнулированы в интересах единственного просителя, к тому же, по егособственному признанию, недостойного такой милости.

Амброз Пирс

Поскольку основная эмоция человека, сдающего экзамен, этобезотчетный страх, то, соответственно, здесь преобладает тонус симпатическогоотдела вегетативной нервной системы: сердце из груди выпрыгивает, речьпрерывается, потому что дыхание сбито, ладошки потеют, ноги не слушаются.Короче говоря, организм экзаменуемого работает нормально, поздравляем его. Но,как известно, иногда ко всему прочему добавляется и еще одна малоприятнаяоказия – «медвежья болезнь». Человека начинает неудержимо тянуть в туалет «побольшому делу» (иногда, впрочем, дело ограничивается полной потерей аппетита итошнотой).

Кажется, что желудочно-кишечный тракт на фоне такогосимпатического перенапряжения должен был просто выключиться, а тут на тебе –работает, да еще как! В чем дело?! Объяснение с нейрофизиологических позицийбудет выглядеть слишком замысловатым, поэтому я позволю себе дать егопо-простому – «по-нашему, по-бразильски». Если мы загоним животное в угол ипродолжим наступление, то, как бы ни были мизерны его шансы в борьбе с нами,оно пойдет в атаку. Примерно то же самое происходит и с парасимпатикой, еслисимпатические влияния оказываются избыточными, то парасимпатика, вместо тогочтобы вовсе «уйти со сцены», напротив, чрезвычайно активизируется. И тутвозникает конфликт, о котором я говорил, со всеми вытекающими из него последствиямии парадоксальными реакциями. Что называется, не будите во мне зверя, а то уменя «медвежья болезнь» начнется.

Впрочем, это, наверное, самое страшное, на что только иможет сподобить нас конфликт симпатических и парасимпатических влияний. Так чтобояться здесь действительно нечего, возможно, придется помучиться – нарушениямистула, тошнотой, может быть, даже рвотой, но, право, все это не смертельно.Сбои в работе нашего организма – вещь неприятная и знакома каждому, кто хотьраз испытывал порядочный стресс. Но от этого не умирают, а потому не следуетпреувеличивать риск и тяжесть неприятностей, возникающих в подобных случаях.Да, иногда может казаться, что организм совершенно выходит из-под контроля, нокак он выйдет из-под этого контроля, так в него и вернется. А паника можеттолько усилить и продлить неприятные симптомы.

В условиях стресса страдает не только симпатический, но ипарасимпатический отдел вегетативной нервной системы – могут возникнуть позывына мочеиспускание, тошнота, расстройства стула и т.п.. А после прекращениядействия возбуждающих факторов и снижения симпатического тонуса активностьпарасимпатики часто и вовсе переходит все мыслимые и немыслимые пределы –срабатывает своеобразный эффект отдачи. Стресса уже, кажется, нет, а организмвсе еще клокочет – давление взлетает и падает, человека одолеваютголовокружения, при этом кусок в горло не лезет, а, например, менструальныйцикл (если такой предполагается) уходит «в глубокое подполье».