– Вопрос, конечно, интересный. В свете последних событий такая гипотеза снимает все загадки с повестки дня. Но… – Руководитель экспедиции присмотрелся более внимательно ко всем коллегам. – Вы тоже так думаете или?..

Люсия первая пожала плечами и напомнила:

– Только мы четверо знаем обо всех деталях сегодняшних событий.

– Ах да, конечно. Тогда вот что. Забудем на время о проблемах в лагере таинственных геологов. Они нам не мешают – и это на данный момент главное. Теперь перед нами одна задача: отыскать новые тела доисторических людей. Поэтому продолжаем подводные поиски на нижних галереях, а ты, Лариса, вместе с Люсией тем временем введите в курс дела всех остальных. Думаю, нам понадобится самая полная сосредоточенность и взаимодействие. Погружаемся!

– А я? – воскликнул Николай. – Кто мне под водой расскажет?

– Ха! – Карл Пузин стал спускаться за нырнувшим Броди. – А ты и так, Счастливчик, сам обо всем давно догадался. Но если есть какие-то сомнения, запомни самое главное: ни к какому найденному телу лично не прикасаться! Только подаешь нам мигающие сигналы прожектором. Понял?

– Проще не бывает! – откликнулся удачливый практикант, подхватил прожектор за ручки и поспешил за авторитетами археологии в прозрачную воду.

Когда все три аквалангиста скрылись из виду в боковом проходе, Люсия уставилась на часы, Ирена принялась травить страховочный трос, а Кормилец вместе с Мануэлем стали сноровисто подтягивать кабель. Ну а Лариса начала пересказывать предысторию происходящих у них под ногами событий. Причем сразу ошарашила коллег утверждением о наличии в воде как минимум нескольких тел и только потом перешла к сюжетной части, не слишком акцентируя внимание на найденном и расшифрованном мужем трактате, вырезанном на серебряных пластинах. Сначала молодые археологи слушали ее с открытыми ртами, но постепенно стали засыпать недоуменными вопросами.

А аквалангисты внимательно исследовали затопленные водой анфилады. Первым делом добрались до того зала, в котором отыскали не так давно Пеотию. Тщательно осмотрели донные отложения. Впрочем, еще раньше изучили нависающий над головами свод. Ведь именно оттуда, захваченная легким течением, опустилась обнаженная богиня. Пока занимались этой рутиной, Броди пытался классифицировать поведение первой спасенной доисторической женщины:

«Почему она так поступила? Почему не осталась с нами еще хоть какое-то время и не захотела больше помогать? Ведь она не только многое знает, но и умеет совершать множество немыслимых вещей. Подумать только: она смогла легко телепортировать! Причем наверняка в какое-то хорошо известное ей место во Вселенной. Вдобавок она проговорилась, что может одновременно находиться в двух и более местах, становясь тем самым воистину бессмертной. По сравнению с этим умением телепортировать сразу в несколько мест даже дыра, прожженная в скальной породе, не более чем шалость ребенка со спичками. С ее могуществом она может появляться где угодно, когда угодно и уничтожать кого угодно. Страшно представить, осмыслить и вообразить, но мы действительно совсем недавно наблюдали за рождением новой богини. Непобедимой, прекрасной и величественной. И родилась она, можно сказать, на наших руках».

«А что из этого следует? – В этот момент они перебрались в следующий зал, который в древности выдолбили здесь добытчики серебра. Но мысли Броди двигались в прежнем направлении: – Значит, мы предстали перед самыми ответственными решениями в истории человечества. Если мы оживим новых богов, не все они могут оказаться точно такими же, как Пеотия. Пристальное внимание таких могущественных существ может оказаться намного гибельнее благостного равнодушия. Так что перед оживлением никто не сможет предсказать свое ближайшее будущее. Вдруг их блуждающий разум вернется в собственное тело в совершенно невменяемом состоянии и элементарно начнет крушить вокруг себя все подряд? Что тогда будет? В таком случае, может быть, нельзя никого оживлять? О-о-о! И ответа не видно, и подсказать некому!

Хотя нет! Пеотия ведь подсказала. Она сказала вполне конкретно: к Земле приближается страшная опасность, а судя по сказанному в трактате, неведомая смерть наведывается на нашу планету с ужасающей регулярностью. Значит…»

В самом начале следующего помещения аквалангистов поджидала очередная находка. Фактически в самом створе Карл Пузин увидел торчащее из ила острие, приблизился и аккуратно провел возле него рукой. Взвесь всколыхнулась, открывая взору помутневшее, с налетами окаменелостей украшение. Скорее всего, новую диадему, хотя и чуть меньшую, чем та, что нашли раньше. Невозможно было наблюдать без улыбки за мимикой и ужимками экспансивного Пузина, когда он поднял находку, чуть вернулся назад и высветил ее в мощном луче приблизившегося прожектора. После этого он сложил вначале пальцы правой руки в узнаваемом жесте «о'кей!», потом ткнул указательным пальцем в свою левую ладонь, где на среднем пальце красовалось то самое пресловутое кольцо с ониксом. Именно то, которое участвовало в пари с Мануэлем. И тут же правая рука скрутилась в фигуру из трех пальцев, изображая обычную русскую дулю.

Стало без всяких слов понятно, что бедному Мануэлю кольца с ониксом не видать как собственного священного талисмана. Спор он проиграл однозначно, вторая подобная диадема была найдена.

Возбуждение археологов немного улеглось, когда Пузин закрепил находку у себя на поясе и опять-таки вполне понятными жестами показал, что воздух в баллонах не вечен и следует продолжить поиски. Выдвинулись в третье помещение, и мысли Броди, после созерцания диадемы, приняли более оптимистический характер:

«Значит, мы вынуждены призывать новых богов к жизни и просить, даже требовать от них помощи. Они просто обязаны нам помочь! Пусть объяснят, что и как делать, ликвидируют опасность, грозящую из космоса, а уж потом спокойно отправляются куда только пожелают. Для таких существ короткая остановка на матери-планете не играет роли. А на тот случай, если они вернутся в тело буйнопомешанными, можно придумать хотя бы минимальную страховку. Ведь у меня с собой в рюкзаке имеется…»

Додумать свою идею до конца Александр Константинович не успел. Потому что прямо перед собой в луче света собственного фонаря увидел обнаженную ступню. Большую. Притом явно мужскую.

Рука сама подняла фонарь выше, а легкие автоматически закачали в себя порцию воздуха вместе с восхищенным вздохом. Практически под самым сводом легко и величественно, словно в замедленной съемке, поворачивался внушительного вида и комплекции мужчина. Его волосы выросли только до пояса, но тоже выглядели совершенно здоровыми – даже поблескивали. Как ни странно, лицо его не производило впечатления лица интеллектуала. Скорей утопленник выглядел как типичный «качок», раздувший свои мускулы усиленными тренировками и анаболиками.

Оба археолога, стараясь не делать резких движений ластами, медленно опускались спинами на дно, высвечивая найденное тело сразу четырьмя фонарями. Почти моментально к освещению объекта присоединился и мощный луч прожектора. Поэтому и некое странное поле вокруг доисторического человека заметили все трое почти одновременно. И жестами дали понять, что видят это. Полем это, скорее всего, не являлось, а представляло собой тончайшую радужную оболочку в виде большого мыльного пузыря. Эта оболочка и искрилась радужными переливами под лучами сразу пяти источников света; оставалось только удивляться, как такая тонкая структура до сих пор не разрушилась от подвижек воды, создаваемых аквалангистами.