самые плечи точно. Но он брезговал этой женщиной, считая ее беспринципной, эгоистичной, жестокой и глупой. Те качества, которые он не выносил в людях, сплелись в этой маленькой женщине. Он не мог заставить себя назвать ее по имени даже в мыслях. Для него она оставалась «этой женщиной». А для северян имя означало очень много. Человек без имени – как пустое ничто без прошлого, настоящего и будущего.

По традициям Севера Рик должен был заслать сватов с дарами к невесте, которые, в свою очередь, просили бы ее ему в жены у родителей невесты. Затем была бы свадьба, на которой бы плакали подружки невесты, собирая ее к жениху, в то время как жених пытался бы «выкрасть» невесту, подкупив тех, кто должен был ее охранять. Было бы пышное гуляние на несколько дней, в котором принимала бы участие вся Аранта.

На деле же, единственное, на что был согласен Рик, так это завыть в голос вместо подружек невесты и умолять ее не выходить за него замуж.

Размышляя об этом, он представил, как приедет свататься, зайдет в дом и с порога заявит: «Привет, я твой будущий муж, собирайся, злобная стерва! Невесты хуже и вообразить нельзя, но что поделать, теперича ты моя!»

– К демонам, – зло фыркнул мужчина, как только за Марсией закрылась тяжелая дубовая дверь. – В конце концов, у меня просто появится лишний рот с пожизненным содержанием, большего не требуется.

От этой мысли стало немного легче. Завтра он собирался выдвинуться на корабле к берегам Аранты. Можно было бы и порталом, но много чести, и потом, ему необходимо остыть перед тем, как обзавестись… женой.

* * *

Очередной день, повседневные дела и заботы. Ничего нового или выдающегося уже очень давно не происходило в ее мире. Иногда она думала о том, что с ней произошло. Казалось бы, живя в Аире, она была похожа на яркую экзотическую птичку с прекрасными, начищенными до блеска перышками, всегда сытая, ни в чем не нуждающаяся. Только вот птичка эта носила прекрасную невесомую ажурную цепочку, так что и помыслить не могла о том, чтобы взлететь. Сейчас же, надевая свое простое кимоно, сшитое собственными руками, она напоминала себе невзрачную серую курицу. Не было ни прежнего лоска в ее перьях, ни ажурной цепочки, которая с каждым смелым шагом стягивалась бы на ее шее. И, несмотря на то что летать она по-прежнему не могла, Йолинь ощущала себя странно счастливой. Не то чтобы она испытывала эйфорию от своей жизни на Севере и условий, в которых ей приходилось жить. Но то чувство мира с самой собой, которое порой проскальзывало у нее внутри, значило для нее очень много. Правда, оно улетучивалось, стоило вспомнить о том, что она сделала.

Жизнь отшельника позволяет докопаться в собственном сознании до таких глубин, о которых раньше и не подозревал. Так девушка относительно недавно поняла, что в крови ее руки оказались очень давно. Из-за собственного эгоизма и дурости она обрекла на смерть свою первую любовь. Из-за нее, а не ее отца, как она привыкла думать, был казнен тот стражник. Ее безответственность привела к этому. А ведь если подумать, разве хоть раз дал он ей понять, что ее чувство взаимно? У него была своя жизнь, близкие люди, возможно, он любил кого-то, а она отняла это своим идиотским письмом.

– Любовь не для таких, как ты, – раздраженно фыркнула она, ссыпая золу, что извлекла из недр печи, в неглубокое жестяное ведро. Направляясь к выходу из дома, она раздраженно заправила выбившиеся пряди за ухо, задев при этом грязной от золы рукой щеку. – Ну ни дать ни взять придворная дама, – усмехнулась она, выходя на улицу.

День оказался на удивление погожим. Робкое весеннее солнышко Аранты нежно пригревало, пробуждая северные травы ото сна. Аккуратно зеленели луга, словно боясь, что вернется зима и накроет их вновь толстым ледяным одеялом. Впервые за долгое время с моря потянул теплый ветер, озорно путаясь в волосах принцессы, словно призывая ее поиграть с ним. Не сразу Йолинь заметила группу всадников, двигающихся в сторону ее дома. И уж тем более не сразу подумала, что они направляются именно к ней. В конце концов, кто может приехать к ней? Дэй? Так она, наверное, не в том положении сейчас, чтобы скакать на огромном черном мерине так, словно у того земля под ногами горит.

Вслед за всадником на черном коне появилась небольшая группа, так же на лошадях. Вот только ни у кого из них не было совершенно белых волос, которые развевались бы на ветру, словно снежный вихрь. Уже совсем скоро Йолинь поняла, кого к ней привела судьба. Вот только встречу она не смогла бы назвать радостной и долгожданной. Северянина она узнала практически сразу. Она помнила его. Рик, кажется, так звали Властителя, что два года назад приехал вместе с остальными забрать ее из Аира. Два жалких года прошло, а она будто прожила целую жизнь. Столько всего произошло с тех пор. И от нее прежней остался лишь жалкий призрак, что никак не может развеяться в лоскутках памяти.

Девушка аккуратно поставила ведро с золой на ступени крыльца и спустилась вниз. Еще два года назад она не решилась бы выйти из комнаты не одетой по всем правилам, с просто убранными волосами, в неподобающей статусу обуви. Кто-то скажет, разве можно судить по одежде о том, как изменился человек? Аирец всегда знает, что одежда любого из них отражение всей прожитой жизни: статуса, настроения, семейного положения, финансового благополучия. Только вот она больше не понимала смысла во всем этом. Как-то неожиданно быстро ее мир перевернулся, и все, что казалось впитанным в саму ее суть с молоком матери, потеряло значение. Вот только не все уходит бесследно: даже если теряется все напускное, остается стержень. Йолинь рефлекторно выпрямилась, расправив плечи. В ее осанке появился поистине царственный апломб. Взгляд вместо того, чтобы стать кротким, стал прямым и открытым. Она больше не боялась. Она больше не та, кто держит нож за спиной. Теперь ей не страшно открыто смотреть на жизнь. Страх потерял всякий смысл.

Легкий ветерок запутался в непослушных черных прядях, выбивая их из незамысловатого пучка, заколотого двумя деревянными палочками, и раскидал по плечам. В то время как Рик, ничуть не успокоившийся после двухнедельного путешествия, с трудом пытался осознать увиденное. Он помнил ее в день первой встречи, когда нежное белоснежное шелковое кимоно обнимало хрупкую фигурку. Темные волосы, сложенные в причудливую, невообразимую