Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как тебе нравится мой нос? – спросил тролль.
– А как тебе нравится мой суп? – спросил Пер и выплеснул весь горшок с похлёбкой ему на нос.
Тролль завыл, застонал и отскочил от окошка.
А в горах так и покатились камни от громового хохота.
– Тролль с ошпаренным носом! Тролль с ошпаренным носом!
Наконец всё стихло.
Только что Пер Гюнт принялся снова варить себе ужин, как вдруг через печную трубу хлынула вода и огонь погас.
– Теперь Перу придётся не лучше, чем трём пасту́шкам, что остались в Вале, – сказал голос за стеной.
И опять стало тихо.
«Вот оно что! Значит, из Вале не все ушли», – подумал Пер.
Он выбрался из хижины, кликнул собак и пошёл к северным склонам гор, туда, где в маленькой хижине жили вальские пасту́шки.
Ночь была чёрная, как мешок угольщика.
Пер Гюнт пришёл как раз вовремя. Четыре тролля были уже у самых дверей хижины. Этих молодцов звали: Густ-Воздушный Вихрь, Валь-Горный Владыка, Тьестель-Водяной Поток и Рольф-Огненный Столб.
Пер вскинул ружьё и не целясь выстрелил. На этот раз его пуля никого не задела. Но едва только раздался выстрел, как Густ-Воздушный Вихрь закружился на месте и помчался куда глаза глядят. Да и остальные тролли попятились назад.
А Пер тем временем бросился в хижину.
Девушки хоть и были живы, но от страха дрожали с ног до головы. Пока Пер Гюнт их утешал да успокаивал, тролли тоже набрались храбрости.
Рольф-Огненный Столб от злости совсем распалился и готов был превратить хижину – вместе со всеми, кто там был, – в пепел.
Но собаки Пера не дремали. Они бросились на Тьестеля-Водяной Поток и опрокинули его прямо на Огненный Столб. Оба тролля так и зашипели!
Тьестель-Водяной Поток пополз вниз по склону горы и под конец сорвался в глубокое ущелье.
А Рольф-Огненный Столб едва живой вырвался через печную трубу и, припадая на обе ноги, убрался восвояси.
Остался последний – Валь-Горный Владыка.
– Берегись, Пер! – закричал он, да так, что горы зашатались и каменный дождь забарабанил по хижине.
– Лучше ты берегись, – ответил Пер Гюнт и тремя выстрелами из ружья убил тролля.
Когда со всеми троллями было покончено, пасту́шки стали просить Пера Гюнта проводить их домой. Они не хотели оставаться в этих местах лишнюю минуту. Пер вместе с ними спустился в долину и довёл до того самого селения, где они жили.
Там Пер Гюнт простился с вальскими пасту́шками.
Но с троллями ему пришлось встретиться ещё раз.
Перед Новым годом Пер Гюнт услышал, что есть в Довре мыза, где в новогоднюю ночь любят собираться тролли. Ну а людям уж конечно приходится от таких гостей уходить подальше.
И вот Пер Гюнт решил встретить Новый год на этой мызе. Очень ему хотелось ещё раз проучить троллей.
Он вымазал лицо сажей, нарядился в какое-то рваное тряпьё, так что его самого могли бы принять за тролля, взял с собой белого ручного медведя, целую свиную кожу, шило, дратву и отправился в путь.
Он постучался в дом, куда повадились ходить тролли, и попросил у хозяина приюта.
– Где же мы тебя приютим, когда тролли нас самих из дому выживают?
– А если пустите меня, я, может быть, выживу троллей из вашего дома, – сказал Пер Гюнт.
Так и порешили. Хозяева ушли, а Пер Гюнт остался у них в доме.
Медведь улёгся за печкой, а Пер принялся шить из свиной кожи башмак. Такого большого башмака никто ещё не видывал. В дырочки Пер продёрнул просмолённую верёвку, чтобы можно было крепко затянуть башмак, да ещё вырезал из кожи хороший ремень.
В полночь явились тролли. Одни занялись приготовлением новогоднего ужина – жарили лягушек, ящериц, пауков и прочую дрянь, другие плясали и кувыркались. Словом, все чувствовали себя как дома. На Пера тролли и внимания не обратили: он был совсем им под стать – такое же страшилище.
И вдруг кто-то из троллей увидел башмак. Сейчас же все захотели мерить его. Каждый совал в него свою ногу, и когда все тролли были одной ногой в башмаке, Пер быстро затянул верёвку. Тут и Мишка вылез из-за печки.
– Не хочешь ли отведать мясца, белая киска, – сказал один тролль и, изловчившись, бросил лягушку с раскалённой сковороды прямо медведю в пасть.
– Попробуй, попробуй их мясца! – сказал Пер и подмигнул медведю: принимайся, мол, за них!
А медведь и сам знал, что ему делать. Как начал он драть да полосовать троллей! И Пер от него не отстаёт – что есть силы лупит троллей кожаным ремнём.
Едва живые вырвались тролли из ловушки и убежали, проклиная и Пера, и его башмак, и его белую киску.
