исполнить свою роль, чтобы снова вернуть весну. Зернохранилища почти опустели, скот забили на мясо, и в королевстве закончились деньги.

Я был королем Благих, но моя жизнь превратилась в абсолютный хаос.

– Я понаблюдаю со стороны, как Неблагие на тебя отреагируют. Если они тебя примут, тогда я спокойно вернусь в свое королевство и попытаюсь восстановить его. Думаю, здесь тебе будет лучше, чем в Фейриленде.

Она глубоко вздохнула.

– Тогда почему ты затащил меня в пещеру?

Я провел рукой по волосам.

– Потому что этот демон был вооружен. Нам лучше найти кого-нибудь, кто не причинит вреда. Кого-то, кого мы сможем убить голыми руками, если потребуется.

Она приподняла брови.

– Тогда, похоже, нас ждет интересный вечер.

Она повернулась и выскользнула из пещеры в темный лес.

Я последовал за ней, наблюдая за покачиванием ее бедер, которое действовало на меня опьяняюще, пока она шла между деревьями. Чем глубже мы заходили в лес, тем более красными становились листья. Пронизанные лунным светом, они были похожи на брызги крови.

Насколько сильно я прогневил древних богов, добровольно прыгнув в этот портал? Помазанный Благими король позволяет своему народу замерзать до смерти, а сам бросается защищать демона.

Древние боги избрали меня предводителем Благих.

Перед моей коронацией Рогатый Бог превратил благородных мужчин в оленей, и я доказал свою силу, победив каждого из них. Затем, покрытые кровью, мы прошествовали к «Шепчущему мечу» для финального испытания богами.

Только законнорожденный верховный король мог поднять меч. Он был выкован древними богами в царстве мертвых. Сделанный из фоморианской стали, он мог прорезать камень насквозь. Стоило приставить его к горлу врага, и он признавался в своих грехах. И когда законнорожденный верховный король сжимает его рукоять, меч оживает. На поле боя в руке короля клинок начинает нашептывать о смерти и доблести, о растерзанных телах и песнях богов. Вот как я узнал, что древние выбрали меня.

Так что и зачем я сейчас делал?

Она снова повернулась ко мне, нахмурившись.

– О чем ты задумался?

– Шепчущий меч, – рассеянно пробормотал я.

Она вздохнула.

– Ты бредишь.

У меня дернулся уголок губ. Она была не совсем неправа. Любой король, который воспользуется мечом, начнет слышать голоса.

Но мои мысли об Аве были своего рода безумием, так что она уже лишила меня здравого смысла.

4. Ава

Сквозь ветви пробивался косой луч солнца, пока мы шли по склону реки. Чем дальше мы шли, тем больше казалось, что мы приближаемся к какой-то цивилизации. Между корявыми стволами виднелись разрушенные каменные арки, увитые лозами с красными цветами.

Торин следовал позади меня, и я украдкой несколько раз посмотрела на его спортивную фигуру с обнаженной грудью. Казалось, что его угловатые татуировки отражали лунный свет, становясь похожими на лезвия. С одной стороны, я ценила то, что он был рядом, заботился о моей безопасности. Но с другой стороны, и это перевешивало, я возмущалась тем фактом, что он, вероятно, бросит меня и женится на ком-нибудь другом. Ему нужна королева, а я больше не была подходящим вариантом.

Мысль о том, что он сидит на своем отремонтированном троне рядом с кем-то вроде Мории… Я не росла в этих мирах, не воспитывалась во вражде между королевствами. Какой смысл тысячелетиями лелеять взаимную ненависть?

Я снова взглянула на него, и у меня защемило сердце при виде его физического совершенства.

– На ком ты женишься? – Не знаю, зачем спросила, когда на самом деле не хотела знать ответ.

– На ком я женюсь, Ава, не имеет никакого значения. Для меня главное – как можно скорее вернуться обратно и починить трон. Без него у меня нет никакой силы, – тихо произнес он. – Может быть, Мория или Клина. Любая из них подойдет идеально. Хотя, честно говоря, подозреваю, что моей самой большой любовью в жизни останусь я сам. И можешь ли ты меня винить, подменыш…

Я резко обернулась и прервала его, прижав ладонь к груди.

– Только не Мория. Она тебя ненавидит. Она обвиняет тебя в убийстве сестры.

– Я действительно убил ее сестру.

– Зачем?

– Ее звали Милисандия, и я похоронил ее в храме Остары. – Он глубоко вздохнул. – Это был несчастный случай, о котором я с тех пор сожалею каждый день. Но до этого момента я не мог никому рассказать. Только моя сестра знала. – Он поймал мой взгляд, и в его голубых глазах читалась печаль. – Я убил ее, Ава.

Я уставилась на него, и мое сердце сжалось.

Не знаю, понимал ли он, что Мория неуравновешенная и опасная.

Она заколола Алису.

– Торин, не думаю, что она считает это несчастным случаем.

Его глаза вспыхнули, и он приложил палец к губам. Его взгляд переместился на что-то за моим плечом.

– Я чувствую запах другого Неблагого.

Я глубоко втянула носом новый лесной аромат. Под суглинком, мхом и миндальным запахом грибов пробивалось что-то соленое. Сосредоточившись, я услышала где-то в глубине леса пение. Здесь течение реки становилось более спокойным, и она уже не шумела бурным потоком, а, скорее, ласково плескалась о берег. В ночной тишине лесная жизнь вокруг меня, казалось, издавала слабый гул, похожий на тихую лесную музыку.

Я повернулась обратно к тропинке. Дальше по течению реки между разрушенными каменными сводами пробивалось слабое голубое свечение.

Песня, казалось, звала меня, заманивала ближе. Я двинулась вперед, в то время как Торин шел за спиной, шагая практически бесшумно. Мы прятались за густой красноватой листвой, и я вглядывалась сквозь нее в голубой свет.

Я заметила его источник: большие светящиеся светлячки, порхавшие в воздухе над журчащей поверхностью воды. И там, опершись руками о берег реки, лежала Неблагая женщина. Ее мерцающие белые волосы ниспадали на обнаженные бронзовые плечи. На ней была маленькая шляпка из ярко-красных перьев и прозрачная зеленая вуаль, закрывавшая лицо. Она выглядела не особенно опасной.

Вытянув шею, я заметил радужную чешую, блестевшую у нее на лопатках.

Я повернулась к Торину, и он прошептал:

– Мерроу[1]. Думаю, безобидная. Она не может выйти из воды.

Я глубоко вдохнула, пытаясь уловить запах какого-нибудь другого существа. Но ничего не почувствовала.

Мерроу снова запела тихую, нежную, красивую песню, которая гармонировала с окружавшими нас звуками жизни, действующими на нас усыпляюще.

Глубоко вдохнув, я пробралась сквозь листву, гладкие листья мягко скользнули по моей коже. Мерроу повернулась, посмотрела на меня и замолчала. Она склонила голову набок, в ее фиалковых глазах читалось любопытство.

Я нерешительно улыбнулась.

– Привет.

Она втянула носом воздух и заговорила на певучем, незнакомом языке.

– Прости, я