– Это же кот, – не сдавалась Сиэль.

– Да, но с такой судьбой, что половина человечества может ему только позавидовать, и ты его уже любишь, я чувствую, – объяснил главный хранитель.

– Люблю, – призналась сама себе Сиэль, отвлекая Дусю полетом несуществующей птички от похода через оживленную дорожную магистраль.

– Я позже загляну к тебе – добавил главный хранитель.

Сиэль взяла шершавую книгу, вылетела в сад, по земле которого плыли белые клубы тумана. В центре сада из невысоких извилистых деревьев с длинными, покрытыми белым пухом листьями, возвышалось одно высокое с нежно-зелеными гладкими и блестящими листьями. Сиэль подлетела к нему. Долго копалась в листьях и нашла единственную темно-синюю ягодку. Осторожно сорвала ее и, понюхав, быстро проглотила.

Слякоть и какая-то зелень ударила в нос, резко навалилась тяжесть тела, Сиэль с трудом переставила плотные материальные ноги, которые со всей силы притягивала Земля. Взглянула на себя в витрину магазина, с которой на нее смотрела уставшая учительница с огромной книгой в руках. Ну и прикид. Сиэль потащилась в подворотню, где сидел ее подопечный.

– Привет родной, я пришла устроить твою жизнь, – сказала Сиэль, обращаясь к Дусе.

Дуся посмотрел на нее холодным голубым глазом, пошевелил усами, словно улыбаясь, а потом запрыгнул в открытую форточку.

– Мама, мама смотри какая у меня кошечка, – раздался звонкий девчачий голос.

Сиэль осторожно заглянула в окно. В комнате сидела маленькая девочка с белыми кудряшками, ярко голубыми глазами, а за ее спиной красовалась недорисованная картина, а на коленях сидел кот. В комнату зашла мама.

– Можно она останется у нас? – тихо спросила девочка, – я ее уже назвала, – хитро улыбнулась она.

Мама печально поглядела на запачканного кота, потом на дочку. И улыбнувшись, сказала

– Конечно можно, раз назвала.

– Познакомься, это Дуся, – радостно объявила девочка.

И только теперь Сиэль заметила, что девочка сидит в инвалидном кресле. Девочка нежно обняла Дусю, потом всмотрелась в его зрячий глаз и сказала:

– А теперь мы нарисуем тебя.

Все было правильно, Сиэль растворялась, превращаясь в клубящийся дым. Ей поручили опекать крайне редкое явление – сплетенные судьбы.

Ноты: кислый деревянный спил, бумага, картон, дождевая вода, земля вперемешку с дождевой водой, нежные зеленый листья, кислая темная ягода, пух, влажные пары, пряный табачный дым.

Ночь перешла за грань тьмы. Аза открыла дверь маленького придорожного кафе, над которой, чуть подмигивая, потрескивала неоновая вывеска «Синяя слива». Кинула небольшую дорожную сумку на кожаный красный диванчик и, покопавшись в маленьком меню, сделала заказ.

Аза молча смотрела в бархатную, сгущающуюся темноту за окном, ковыряя ложкой чернослив со сливками. Чашка ванильного капучино стояла нетронутой. Всё, решилась, она отправляется в путь, даже не так, в Путь с большой буквы. Где-то за стойкой бара, еле слышно, тикал таймер на духовке, в которой пекся вишневый пирог. Откуда она это знает? Всё, это всё не важно, главное я тут, и путь мой уже начался. Сейчас приедет автобус, она рефлекторно потянулась к внутреннему карману кожаной куртки и проверила посадочный билет. Билет был на месте.

За окном проскрежетали тормоза рейсового автобуса. Аза оставила на столе деньги и, прихватив сумку, вышла.

За лобовым стеклом автобуса стояла подсвеченная табличка « В НИКУДА». Аза взглянула на нее и направилась к открывшейся двери, у которой уже столпились пассажиры. Какой-то плюгавый мужичок пытался втащить в салон три огромных старых чемодана. Собравшиеся молча взирали на его попытки, пока тот не плюнул и не выкинул их на обочину дороги. Аза стала в конце очереди и вынула из кармана билет.

Тем временем в кафе дородная тетка ловко достала из духовки ароматный вишневый пирог. Поймала его дух, удовлетворенно улыбнулась и запаковала в коробку. Налила бокал красного сухого вина, поставила его на стойку, села у кассы, взяла недовязанный желтый шарф и быстро замельтешила спицами.

За окном зашумел двигатель отправляющегося автобуса. Автобус смачно плюнул на прощанье из выхлопной трубы и скрылся из виду. Когда сизые завитки дыма рассеялись, из тьмы стал вырисовываться силуэт Азы, одиноко стоящей на остановке.

Аза вернулась в кафе. Постояла у стойки. Потом поставила на нее свою дорожную сумку.

– Я оставлю, – тихо сказала Аза.

– Оставляй, милая, – отозвалась хозяйка кафе.

Аза смотрела на порхающие спицы. Потом залпом осушила бокал вина, чуть поморщившись от нахлынувшей терпкости.

– Пирог не забудь, – кивком указала на коробку хозяйка.

Аза взяла пирог и пошла домой.

– Мама, мама пришла, – галдели выбежавшие в прихожую две близняшки лет шести.

– Привет, – выглянул из своей комнаты старший сын.

– Здравствуй, родная, – поцеловал ее в щеку проходящий мимо муж.

Он отхлебнул из огромной кружки ароматный чифирь.

– Я уложил малую, – сказал он и пошел в зал.

Аза направилась на кухню, где у раковины копошилась старшая дочь, моя посуду после ужина.

– Будешь пирог? – спросила Аза.

– Какой?

– Твой любимый, с целыми вишнями.

Аза налила себе пол чашки узвара, заглянула к сыну в комнату. Он рисовал свой новый комикс, она тихо прикрыла дверь. Взяв из шкафа последнюю книжку любимого девчонками цикла «Я надену платье цвета ночи» Пратчетта, Аза пошла в их спальню. Тихо потрескивала лампочка под желтым абажуром старого ночника, Аза читала, девочки крепко спали, а сказка все не заканчивалась.

Ноты: темные сливы, чернослив, сливки, ванильный капучино, медовая сладость, вишневая веточка, сухая вишневая косточка, дым, сдоба, чифирь, узвар, заварной сливочный крем, сказки.

– Почки хмеля, мертвящий корень, двадцать капель анисового масла, порошок черной полыни, – бубнила себе под нос Сенечка, складывая ингредиенты в большую медную миску и поглядывая в раскрытую книжечку.

Об ноги начала тереться огромная черная кошка.

– Уйди, Собака! – отпихивая ее, сказала Сенечка, и продолжила.

– Женьшень, кровь… – и тут она запнулась.