– Впрочем, можете не отвечать, – тем временем продолжил настырный сосед. – Профессия предполагает, что ею занимаются, как минимум, тысячи людей по всей планете. А военкосмолетов[1]и двух сотен не наберется, верно?

– Нас мало, но мы в бэтлсьютах[2], – ответил я старой поговоркой времен учебы на Высших курсах военных астронавтов.

– Понятно, понятно, – закивал головой Питер. – А также Semper Fidelis[3], «Никто, кроме нас!»[4]и прочие красивые слова.

– Вообще-то, наш девиз – «Земля и свобода», – сообщил я как можно любезнее. – Извините, Питер, но мне показалось, у вас есть какие-то серьезные претензии к военкосмолетам. Это так?

– Не совсем.

– То есть что значит – не совсем? Или претензии есть, или их нет, согласитесь.

– Вы еще молодой человек, – вздохнул Питер, – а потому редко замечаете промежуточные состояния. Для вас пока важны противоположности: плюс и минус, черное и белое, любовь и ненависть. И это прекрасно. Тем не менее я сказал то, что сказал.

– В таком случае поясните, что вы имеете в виду, – предложил я. – И заодно, почему я должен вас выслушивать.

Вторая часть фразы была, признаю, грубоватой, но он меня уже изрядно достал.

– Разумеется, вы ничего не должны. Не хотите – не отвечайте. Но мне почему-то кажется, что вам самому хочется найти ответ на этот вопрос.

– На какой именно?

– Вопрос простой. Зачем вы нужны?

А, понятно. Из тех, кто любит считать чужие деньги. Сейчас заведет речь о том, что, мол, содержать и поддерживать в боевой готовности в течение стольких лет целый патрульный крейсер с хорошо подготовленным экипажем ввиду отсутствия как прямой, так и косвенной угрозы инопланетного вторжения слишком накладно для бюджета СКН[5], и ему, как честному налогоплательщику, хотелось бы более осмысленной траты народных средств. Старая песня.

Некоторые договариваются даже до того, что необходимо свернуть освоение Солнечной. Слишком накладно, мол, и лучше эти деньги пустить на решение земных проблем. Идиоты.

– Нет, нет, – сообщил Питер, как будто прочитав мои мысли, – я не из партии спейсофобов. Даже скорее наоборот. Но мне и правда чертовски интересно, что вы думаете о настоящем и, главное, о будущем вашей столь редкой профессии.

– А можно узнать, откуда у вас этот интерес? – осведомился я, искренне надеясь, что мой голос звучит предельно корректно.

– Ну как же! – воскликнул он. – Волею судьбы я оказываюсь в одном самолете и знакомлюсь с молодым энергичным человеком в форме старшего лейтенанта военного космофлота Земли. На рукаве его кителя – шеврон, из которого следует, что молодой человек не просто член экипажа единственного в своем роде патрульного космокрейсера «Неустрашимый», а пилот спейсфайтера В-910, он же «Бумеранг», на жаргоне военкосмолетов. Из открытых источников мне известно, что таких пилотов на всей Земле всего дюжина. Из них восемь человек находятся на борту «Неустрашимого» постоянно, а еще четверо сейчас заканчивают подготовку на Высших курсах военных астронавтов и приступят к несению службы, как только крейсер пополнится еще двумя спейсфайтерами согласно плану дальнейшей модернизации. Итого на девять машин – двенадцать пилотов. Нормальное соотношение с учетом возможных замен. Сами подумайте, мог ли я удержаться от вопросов, кои давно меня волнуют? Особенно если учесть, что и сам в свое время полетал изрядно. Бывал и на Марсе неоднократно, и на спутниках Юпитера и Сатурна… И ни разу нигде не встретил ни малейшего намека на угрозу со стороны инопланетян. Каковых и существование-то не доказано, а уж угроза… А вы что думаете?

Надо же, передо мной, оказывается, знаток. Странно, вообще-то. Обычно таковые наблюдаются среди мальчишек – романтика космоса и войны, все дела. Знают наизусть ТКХ «Бумеранга» и возможности боевых лазеров. А тут пожилой уже человек. Хотя всякое бывает. К тому же говорит, что полетал в свое время. Побывать на спутниках Бурого Джупа и Властелина Колец – это вам не турэкскурсия на старушку Луну. Космос – он до смерти в крови у тех, кто его хлебнул в должной мере.

– Что думаю… – повторил я вслух вслед за ним. – Думаю, что человечество поступило весьма мудро, пойдя на интеллектуальные и материальные затраты по созданию военного космофлота Земли в составе файтеронесущего патрульного крейсера «Неустрашимый» и подготовке экипажа. Не такие уж и великие затраты, к слову сказать, если разделить их на все страны, входящие в СКН. Копеечные затраты, прямо скажем. Угроз не встречали, говорите? Это сегодня вы их не встречали. А о завтрашнем дне думать не хотите?

– Отчего же, как раз о завтрашнем дне я и думаю, – произнес собеседник. – Стоит ли нести в космос оружие, если воевать там не с кем? У оружия, знаете ли, есть нехорошее свойство – находить цель даже на пустом месте.

– Вы же мужчина, бросьте эти бабские разговоры. Скажу вам, как военный. Лаконично и ясно. Никакое оружие самоцель не находит и не стреляет. Это делает человек. Если же вы опасаетесь, что мы, военкосмолеты, не найдя себе цели, начнем жечь, к примеру, мирную колонию Марса или гелиедобывающие базы на Луне и спутниках планет-гигантов, то поздравляю вас с паранойей. Но ничего страшного, это лечится. Извините за откровенность.

– Да, – вздохнул он. – Можно было и не сомневаться в вашем ответе. Но согласитесь, что и у тех, кто считает создание и содержание военного космофлота, пусть даже и в столь зачаточном состоянии, как сейчас, блажью и пустой тратой денег, тоже есть свои резоны.

– Свои резоны есть у всех и всегда. Поскольку у любой медали две стороны. Еще раз извините, но я не люблю пустой болтовни. Хотите переделать «Неустрашимый» в исследовательское или грузовое судно? Флаг в руки. Пишите запросы и предложения в штаб-квартиру СКН в Москве. Глядишь, и прислушаются. Только потом не жалуйтесь.

– Потом – это когда? – по губам Питера скользнула усмешка.

– Когда жареный петух клюнет в задницу, – буркнул я. – Послушайте, Питер, не знаю, как вы, а я с удовольствием поспал бы. Можно? Устал за день.