подставляя всем подряд живот. Повторюсь — если бы я упал, именно так бы себя и повёл. Но я устоял — помогло копьё. Опёршись о него, как о родного, я бледнел и покрывался потом, сражаясь с накатывающими страхами. Несколько раз я даже пытался сделать шаг назад, но каждая попытка едва не заканчивалась плачевно — я падал на колени и с огромным трудом поднимался обратно. Страх давил и требовал беспрекословного подчинения. И если с последним я ещё умудрялся справляться, хоть и трясся, как лист на ветру, то с давлением ничего поделать не мог. Сила была выше того, что я мог выдержать.

Взрыв, что раздался рядом, в корне поменял ситуацию. Рвануло так, что пространство затряслось и я даже успел увидеть взлетевшую в небо землю. Послышался писк и странный звук, словно стая огромных птиц синхронно начала щёлкать клювом. Страх испарился, словно его никогда и не было. Лишь холодный липкий пот оставался неприятным воспоминанием о произошедшем. Отметя в сторону мысль о том, что мне нужно как можно скорее убираться с этого Скроном проклятого места, я помчался вперёд. Это моя земля и я не позволю здесь хозяйничать всяким непонятным… Свет великий! Вопрос снимается! Если «это» желает хозяйничать — пожалуйста, я не против!

Когда я взбежал на холм, передо мной открылось невероятное зрелище — огромный краб, явно являющийся предком всех ныне существующих крабов, истерично дёргал остатками левой клешни. Правая была оторвана и валялась неподалёку. Половины защитного хитина у краба не было, обнажая внутренние органы. Да и те казались, мягко говоря, не самым целыми. Прочитай я где-нибудь об аналогичных повреждениях любого существа, с уверенностью мог бы сказать, что этому существу либо уже пришёл конец, либо придёт в самое ближайшее время.

Но реальность оказалась далека от книжек. Краб не просто выжил после страшного взрыва, он умудрялся невероятным образом восстанавливаться. На моих глазах хитин медленно, но уверенно нарастал, закрывая внутренности, а движения монстра становились всё более спокойными и продуманными. Он даже вцепился обломками клешни в валяющийся неподалёку кусок своего тела и пытался затолкать его в пасть. Страшный хруст перемалываемого камня показывал, что с поглощением проблем не возникает.

Только сейчас я увидел тёмный туман, что источает огромный краб и у меня внутри всё замерло. Тёмный! Самая настоящая тварь Скрона! Здесь, на нашей земле! Густав много рассказывал про этих чудовищ. Про то, какие они опасные, как сложно их уничтожить, и какую беду они наносят, выбравшись в большой мир. Именно поэтому вахта на Стене никогда не заканчивается — если тёмные или, как их ещё назвали, заражённые твари смогут её миновать, империи придётся туго.

Всё это промелькнуло у меня в голове за считанные мгновения и, даже сам до конца не отдавая отчёт своим действиям, я мчался вниз с холма, готовясь нанести всего один единственный удар. В открытом бою тёмному я не противник, но именно сейчас у меня был мизерный шанс на победу. Взрыв не только снёс внешнюю броню твари, что сейчас активно зарастала, но и обнажил чёрное трепыхающееся сердце. Огромное, размерами с мою голову. Промедли я хотя бы на минуту — хитин скроет его за толстым слоем непробиваемой брони и тогда справиться с этой тварью смогут лишь маги. Но сколько наших людей пожрёт этот монстр, прежде чем его смогут уничтожить? У меня нет права сбежать, когда есть возможность победить. Пусть даже такая мизерная.

Заражённый заметил моё движение и даже невероятным для своего размера и состояния движением умудрился развернуться, чтобы встретить меня остатками клешни, но это его и подвело. Видимо, привыкла тварь к своему оружию и тому, как оно работает. Мир для меня остановился. Всё, как учил Густав — есть цель, и только я решаю, что мне может помешать её достичь. Никто другой не может остановить остриё, направленное во врага. Увернувшись от культи, я что есть сил подпрыгнул и, достигнув высшей точки, всадил копьё в пульсирующий комок чёрной плоти.

Исполин задёргался, но это была агония смерти. Прошло несколько секунд и тварь обмякла, превращаясь из страшного монстра в огромный кусок заражённого мяса. Вновь спасибо Густаву — он рассказывал о том, что делать в этом случае. Сжечь и проверить, чтобы в округе не осталось ни малейшего кусочка заражённой плоти.

Спрыгнув на землю, я с горечью посмотрел на копьё, что осталось торчать в теле краба — пользоваться им больше нельзя. Как и большей частью моей одежды — у меня не было возможности полностью очистить свои предметы от попавших на них ошмётков краба. Густав утверждал, что для людей тёмная материя безопасна, но даже малейший её кусочек может заразить всех живущих в замке животных, превратив их в страшных тварей Скрона. Нельзя этого допустить.

Найти дрова для того, чтобы сжечь тварь, оказалось просто — лес в окрестностях словно вымер. Сучья и даже небольшие деревья легко ломались, позволив мне сформировать огромный костёр. Куда дольше я собирал разбросанные по округе останки краба и… и человека. Мага, судя по кусочкам ткани. Мертвецов за свою жизнь я насмотрелся немало — каждую зиму от болезней умирало десятки крестьян, но, чтобы собственноручно собирать то, что осталось от человека и складывать это всё в общую кучу с тёмной тварью… К такому жизнь меня не готовила.

Тем не менее я справился ещё до заката. С огнём проблем не возникло — пригодилась учёба вредного вояки. Пара веточек, немного сноровки и ночная мгла озарилась мощным светом. Горел краб на удивление хорошо. Даже и не скажешь, что органическая плоть. Я просидел у костра до самого утра, периодически подбрасывая новые куски дерева. Этой ночью мне, видимо, выспаться не удастся.

Утром от исполина не осталось ничего, кроме золы. Раздевшись, чтобы ненароком не заляпать остатки одежды, я полез в пепелище. Опыта уничтожения тёмных у меня не было, так что я делал то, что пришло в голову — хотел лично проверить, что всё сгорело дотла. Ничего, кроме золы, здесь не было — не осталось даже малейшего намёка на исполинского краба. Удовлетворив любопытство, я отправился к морю, чтобы смыть с себя грязь, как нога наступила на небольшой бугорок, пятку пронзила острая колющая боль и, сам того не ожидая, я потерял равновесие, рухнув на землю. Мгновенно поднявшись на ноги, я прикрыл рукой лицо — кругом всё потемнело от взлетевшей золы. Спустя пару мгновений та улеглась, но я больше не шёл к мою. Я вообще превратился в статую, смотрящую