оказался столь яростным и тяжёлым, что копья треснули на мириады щепок, а сталь доспехов заскрипела от приложенной на наконечники копий силы. Щит рыцаря с колосьями треснул, а сам всадник сильно отклонился назад и в бок от удара. Меж крепких досок щита застрял наконечник бело-золотого копья, а его обладатель… Лансьер раскинулся на снегу в позе звезды, и шлем его, похожий на жабью голову, отлетел в сторону, промявшись от копья своего соперника.

Рыцарь с серебряными колосьями на щите едва смог остановить разбушевавшегося коня у противоположной стены ристалища, и победно поднял своё копьё к небу, что-то закричав на ларингийском языке. Слов его было не слышно из-за забрала, скрывавшего лицо рыцаря, и победного крика толпы.

— Молодец, Чампдьяргент. Уделать Элиоса Лансьера — дорогого стоит. — ухмыльнулся сидящий рядом со мной мужчина в плаще.

Я посмотрел на него. Мужчина был не молод, и его лоб давно испещрили глубокие морщины. Кожа недовольного комментатора, похоже, не знала загара, а значит, он был далеко даже не из обычных горожан. Левый глаз мужчины пересекал грубый косой шрам, из-за чего казалось, что он вечно щурится.

— А кто этот Чампдьяргент? — поедаемый интересом спросил я у мужчины, — Я не видел его герба в битве с язычниками, а говорят, что собрали туда почти всех рыцарей герцогства.

Мужчина повернулся ко мне и с удивлением смерил меня изучающим взглядом.

— Чампдьяргент — странствующий рыцарь Ларингии. С ним я лично не знаком, но знаю, что он не успел на битву всего на несколько часов. А вы кто сам будете? Торговец? Ремесленник? Дворянин? Хотя, точно не последнее. Слишком наглые у вас манеры.

— Вадим. Десятник и временный глава «Кабаньей головы». — я протянул раскрытую ладонь.

— Анселм Вирт. — мужчина пожал мою ладонь, — Слышал о вашем отряде. Говорят, вы боялись язычников, как деревенские девки первого раза.

От захлестнувшего меня негодования я щёлкнул челюстью и спросил, — Кто такую брехню рассказывает?!

Голос оказался неожиданно низким и тихим, но отчётливым. Анселм ухмыльнулся, почесал аккуратную бородку, обрамлявшую его рот, и кивком указала на ристалище. Там, так и не приходивший в сознание, лежал на снегу Элиос Лансьер, к которому уже подбежали несколько человек, ведущих за собой лошадь с санями. Один из них перехватил поводья рыцарской лошади и увёл её за трибуны. Двое других бережно подняли рыцаря и аккуратно положили того на сани.

— Но не берите в голову, Вадим. Такие, как Лансьер, никогда не будут смотреть, как на равных, на тех, кто будет ниже их по рангу. Он из слишком древнего и знатного рода. Элиос не уважает даже тех, кто хоть на каплю менее знатен, чем он. Про вас же знаю, что действовали вы слаженно и профессионально. Крепкий наёмничий отряд. Кажется, — Анселм почесал свой гладко выбритый затылок, — говорили даже, что, дескать, наёмник какой-то придумал, как язычников разбить. Не знаю, обманывают ли.

— Не то, что обманывают. Скорее, приукрашивают. — улыбнулся я, — Тот план — наш общий с герцогом. Да и придумать мало — надо задуманное осуществить.

— Верно говорите, Вадим.

— А вы из какого сословия будете? — спохватился я.

Вирт отмахнулся, — Дворянин, но мелкий и безземельный. Слава моего рода уже давно угасла, и я последний из тех, кто несёт достойную фамилию Виртов. — собеседник улыбнулся, — Нет у меня уже ни имения, ни крестьян, и даже лошади у меня уже нет. Так что, можете считать меня за простого человека.

В глазах Анселма читалась неприкрытая грусть. Всё же, мало чего можно найти более грустного, чем дворянина, потерявшего всё. Он покивал сам себе, уйдя куда-то в глубь собственных мыслей. Пока мы разговаривали, то на ристалище уже появилась новая пара конников. Вот только и я, и Анселм, уже потеряли интерес к состязанию.

— Бравый Вадим, может нам отойти выпить? — спокойно посмотрел мне в глаза Анселм.

— Можно. Мы расположились в таверне…

Дворянин отмахнулся, — Зачем нам таверна? На турнирах разливают пиво из лучших корчем. Надо только знать где. И я знаю.

Предложение было очень уж заманчивым, и отказываться мне совсем не хотелось. Сдвинув недовольно ворчащую дородную дамочку, мы спустились с трибун и наведались под один из шатров, где разливал пиво из большой бочки толстый мужик. Обливаясь потом даже в такой мороз, он быстро работал черпаком, выливая жидкое золото в глиняные и деревянные кружки. Мы взяли себе по одной, вместе с полноценной курицей, которая тут же жарилась на вертеле.

Пиво оказалось хорошим и шло очень легко. С каждым глотком я чувствовал, как усталость прошедших недель уходит из тела и разума. Мясо было слегка пережаренным и уж очень сильно отдавало чесноком, но вместе с пивом это уходило на второй план.

После первой кружки, наконец, у нас с Анселем завязался разговор. Дворянин говорил о прошедшем столкновении с язычниками, рассуждая о правильных и неправильных действиях герцогского войска, и о том, что бой сей, а точнее победа в нём, была просто на грани чуда. Вирт рассуждал, что многое решилось из-за малодушия язычников, и будь те больше крепки строем и духом, то даже неожиданная атака монашеской конницы не смогла бы перевесить чашу битвы в нашу сторону. Также Анселм заявлял о том, что существующие у королевства стрелки не могут нормально тягаться с лучниками Ватании, а нанимать арбалетчиков в Рюгленде — денег никогда не напасёшься. В том случае, если язычники догадаются вести не беспорядочные налёты, а сделают хоть сколько-то профессиональное и организованное войско, то, при следующем столкновении, даже рыцари будут бежать дальше, чем видят. Также безземельный дворянин заметил, что ватанийцам надо кого-то нанять из Гранисии, Ларингии, Рюгленда или каких-то других королевств, если не в качестве командующего, то в виде советника. Такой человек поможет им обучиться хотя бы минимальному бою в строю и дополнительной подготовке укреплений к сражению. Волчьи ямы стали немалым удивлением для герцогских рыцарей, а если будут оборудованы полноценные позиции, то латы и оружие не помогут рыцарям в победе. При таком отношении стрелков, всех двинувшихся в атаку просто расстреляют, а добравшихся до позиций и пробившихся через колья добьют пехотинцы ватанийцев.

Такая точная аналитка чуть не заставила мою нижнюю челюсть удариться о столешницу импровизированной пивнухи. Анселм практически пересказал сражение при Креси, и сделал это столь точно, что закрались у меня сомнения в том, что он обычный человек, но нормальных причин волноваться у меня не было, и потому свои сомнения пришлось задвинуть куда подальше, что не отменяло правоту Анселма.

— Получается, добрый Анселм, вы страстно желаете вернуть славу своего рода? — решил вернуться