– Гэвином?

– Однажды он съел кое-кого по имени Гэвин.

– Что? Целого человека?

– Конечно нет. Но отъел от него порядочную часть, чтобы этот тип больше не мог устанавливать волчьи капканы. – Ангва улыбнулась. – Гэвин… не совсем обычный волк.

Моркоу посмотрел на волка и тоже улыбнулся. Подняв обломок сука, он небрежно бросил палку в сторону Гэвина. Тот совсем по-собачьи поймал ее на лету зубами.

– Думаю, мы подружимся, – сказал Моркоу.

– Не спеши с выводами, – вздохнула Ангва.

Гэвин, глядя Моркоу прямо в глаза, очень медленно и с громким хрустом перекусил ветку. Гаспод с ужасом наблюдал за этим.

– Моркоу? – ласково произнесла Ангва. – Только не пытайся проделать что-нибудь такое еще раз. Гэвин не принадлежит к этому клану, но он стал вожаком стаи, и никто даже не взвизгнул. Он – не собака. Он – убийца, Моркоу. О, не смотри на меня так. Я вовсе не имею в виду, что он охотится на заблудившихся в лесу детей или жрет беспомощных старушек. Но если он решил, что какой-то человек заслуживает смерти, этот человек обязательно умрет. Гэвин будет биться до самого конца. Он очень прямой волк.

– И он твой старый друг… – повторил Моркоу.

– Да.

– Просто… друг.

– Да. – Ангва закатила глаза и монотонным, но полным сарказма голосом произнесла: – Однажды я была в лесу и провалилась в старую ловчую яму под снегом. Какие-то волки нашли меня и собрались было убить, но тут появился Гэвин и прогнал их. Не спрашивай почему. Люди иногда совершают такие поступки. Волки тоже. Конец истории.

– Гаспод рассказывал мне, что волки и вервольфы не больно-то ладят, – припомнил Моркоу.

– И он прав. Меня разорвали бы на куски, если бы не Гэвин. Я могу выглядеть как волк, но я – не волк. Я – вервольф! И я – не человек. Я – вервольф! Понял? Знаешь, что люди говорят о таких, как я? А вот волки даже не говорят ничего. Они сразу вцепляются в горло. Волки обладают отличным чутьем. Их невозможно обмануть. Я могу сойти за человека, но только не за волка.

– Я никогда об этом не задумывался. Мне казалось, что волки и вервольфы…

– Всем так кажется, а все обстоит совершенно иначе, – пожала плечами Ангва.

– Ты сказала, что это семейное, – припомнил Моркоу, словно переходя к очередному пункту составленного в уме списка.

– Я имела в виду, что это мое личное дело. Гэвин добрался до самого Анк-Морпорка, чтобы предупредить меня. Днем он спал в груженных лесом повозках, чтобы время зря не терять. Представляешь, какой храбростью нужно обладать, чтобы проделать такой путь? Так вот, это дело не касается Стражи. И тебя оно тоже не касается.

Моркоу огляделся. Снова повалил снег. Над костром снежинки превращались в дождик.

– Но я уже здесь.

– Уходи, прошу тебя. Я сама разберусь.

– А потом ты вернешься в Анк-Морпорк? Когда все закончится?

– Я… – Ангва замялась.

– Думаю, я должен остаться, – решительно сказал Моркоу.

– Послушай, ты нужен городу, – возразила Ангва. – Ваймс доверяет тебе и…

– Я ушел в отставку.

На мгновение Гасподу почудилось, будто он слышит, как на землю падает каждая снежинка.

– Правда?

– Да.

– И что сказал на это старина Камнелиц?

– Э… Ничего. На тот момент его уже не было в городе. Он уехал. В Убервальд.

– Ваймс поехал в Убервальд?

– Да. На коронацию.

– И он в это впутался? – спросила Ангва.

– Впутался во что?

– О, моя семья повела себя… очень глупо. Не уверена, что мне известны все детали, но волки обеспокоены. Когда вервольфы проворачивают какую-нибудь пакость, больше всего страдают настоящие волки. Люди начинают убивать всех, кто носит волчью шкуру. – Некоторое время Ангва молча смотрела на огонь, а потом чересчур бодрым голосом произнесла: – И кто ж теперь командует Стражей?

– Не знаю. Но самый старший по званию – Фред Колон.

– Ха, так он и согласился. Это ж его вечный кошмар. – Ангва снова помолчала. – Ты в самом деле ушел из Стражи?

– В самом деле.

– О.

Гаспод снова услышал, как снежинки стукаются о землю.

– Ладно, в одиночку вы в этом лесу не выживете, – подвела итог Ангва, поднимаясь на ноги. – Отдохните еще часок, а потом мы углубимся в настоящую чащобу. Там пока не слишком много снега. Путь предстоит долгий. Надеюсь, вы не отстанете.

На следующее утро, за завтраком, Ваймс подметил, что остальные постояльцы стараются держаться от него как можно дальше – настолько далеко, что его стол обходили, вплотную прижимаясь к стенкам.

– Люди, которые ушли вчера, вернулись около полуночи, сэр, – бодро доложила Шелли.

– Кого-нибудь поймали?

– Гм… В некотором роде, сэр. Нашли семь трупов.

– Семь?

– Они считают, что остальным удалось сбежать по горной тропе.

– Но семь? Детрит убил одного… Я убил одного… Плюс пара раненых… Иниго убил… одного… – Ваймс замолчал.

Он уставился на Иниго, сидевшего рядом с другими постояльцами за общим столом в противоположном конце комнаты. Места вокруг Ваймса и госпожи Сибиллы были свободны. Сибилла объяснила это уважением. Маленький чиновник ел суп в своем обособленном мирке среди размахивающих рук и толкающихся локтей. Он даже заложил салфетку за воротник.

– Они были… совсем мертвые, сэр, – прошептала Шелли.

– Да, весьма… интересно, – сказала Сибилла, аккуратно вытирая губы салфеткой. – Мне еще не приходилось завтракать супом с колбасой. Шелли, как он называется?

– Жировик, – ответила Шелли. – То есть жирный суп. Шмальцбергские жировые залежи совсем рядом. Суп очень питательный и полезный, особенно в холодную погоду.

– Как интересно… – покачала головой госпожа Сибилла и посмотрела на мужа.

Ваймс не спускал глаз с Иниго. Дверь открылась, и появился Детрит, стряхивающий снег с костяшек пальцев.

– Все не так уж плохо, сэр, – доложил он. – Но все советуют выезжать как можно скорее.

– Не сомневаюсь, – сказал Ваймс.

«Они не хотят, чтобы такой человек, как я, задерживался здесь, – подумал он. – Никому не хочется быть следующим, кто отправится на тот свет».

Ночью народа было куда больше. Некоторые лица отсутствовали. Вероятно, люди отправились в путь еще засветло, а это означало, что слухи о нем уже разлетелись по округе. «Он ввалился весь в крови, в грязи, с арбалетом в руке, а потом, представляете, в лесу нашли целых семь трупов!» Когда же эта новость преодолеет еще миль десять, во второй руке у него появится топор, а трупов станет тридцать, не считая собаки.