начале августа возможности соединения Деникина и Колчака значительными силами не было.

Что касается факта соединения или соприкосновения этих фронтов через промежуточные звенья, то Деникин давно имел довольно прочную связь с уральцами. Вот что он сам говорит по этому поводу: «С уральскими казаками штаб главнокомандующего находился в постоянных сношениях с начала 1919 г. Начиная с 4 февраля, сначала через Баку, потом через Петровск на Гурьев, мы посылали уральскому войску деньги, оружие, ружья, патроны, броневики, обмундирование, словом — все, что было возможно»[116].

В отношении же более тесного соприкосновения необходимо установить, что на всем протяжении Волги, от Саратова на юг, никакие успехи уральцев и оренбургских казаков не смогли бы отозваться серьезно на положении Южного фронта даже при той сравнительно слабой устойчивости войск, какая наблюдалась в рассматриваемый нами период. Если бы заходящий правый фланг Деникина получил опору своего соседа справа, где-либо к северу от линии Кузнецк — Пенза, тогда еще можно было бы ожидать более серьезных последствий от взаимодействия фронтов Колчака и Деникина. Но возможность такого предположения к концу июня уже исключалась. Вообще нам представляется крайне наивным взгляд на стратегическое взаимодействие двух фронтов, каждый из которых имеет свыше 1000 км протяжения. Ведь такое взаимодействие может осуществиться при необходимом и единственном условии — соприкосновения внутренних флангов плечо к плечу. Взаимная же увязка оперативной деятельности двух фронтов в более широком масштабе к этому моменту была уже, как выше отмечено, утеряна, и притом безвозвратно.

Итак, армии Южного фронта, в значительной мере пополненные и освеженные (в меньшей степени — 14-я, 9-я и 10-я армии), были готовы к новому броску против неприятеля, причем этому сопутствовал, как мы указывали, ряд благоприятных условий, но план использования этих армий грозил самыми тяжелыми последствиями, и действительность потребовала еще жертв, крови и тяжелых испытаний, предоставив тем самым контрреволюционным силам возможность еще раз испытать свое боевое счастье.

Оценка периода отхода красных армий приводит нас к следующим выводам:

1. Схема 6 иллюстрирует всю непроизводительность жертв, которые понес фронт за весь период зимней, весенней и летней кампаний 1919 г. К 1 августа армии вернулись в то положение, в каком они находились к 1 января, потеряв прибрежную к Волге полосу с Царицыном и Камышином и пространство к югу от железнодорожной линии Сумы — Белгород.

2. Совершая сложные движения, выписывая стратегические вензеля, мы теряли время, изнуряли войска и их боевую мощь и к тому же имели в виду заранее запротоколированную неверную цель — поражение Донского войска и захват Донской области, пренебрегая ясными и определенными задачами, каковые выдвигались в процессе боевой работы армии самой живой действительностью. В результате — жестокая расплата, которая в связи с неудачами на Восточном фронте весной 1919 г. имела самые тяжелые последствия, угрожавшие существованию Советской республики.

3. К тому же мы теряли плодороднейшие области Слободской Украины и части Центрально-Черноземной полосы, не успев собрать урожая, а за все время обладания нами Донбассом мы вывезли не более 375 000–380 000 т каменного угля. Указанное сыграло немалую роль в побуждениях, толкнувших Деникина к форсированию своего наступления, о чем он пишет[117]:«… мы лишали советскую власть хлеба, огромного количества припасов и неисчерпаемых источников пополнений армии… Истощенный многими мобилизациями Северный Кавказ уже не мог питать надлежаще армию, и только новые районы, новый приток живой силы могли спасти ее организм от увядания».

4. В итоге — восемь месяцев напряжения, 67 % потерь живой силы и моральное разложение армий Южфронта.

Глава девятая

ВСТРЕЧНОЕ НАСТУПЛЕНИЕ И ОТХОД АРМИЙ ЮЖНОГО ФРОНТА

Распределение сил и группировка

В соответствии с данными Южному фронту указаниями главного командования 9-я и 10-я армии, предназначенные для нанесения главного удара, должны были составить особую группу под командованием товарища Шорина, до этого командовавшего 2-й армией на Восточном фронте. Из остальных 8-й, 13-й и 14-й армий[118] командующий Южным фронтом решает выделить еще одну самостоятельную группу под командованием товарища Селивачева, в составе 8-й армии, 3-й и 42-й дивизий 13-й армии. Это выделение было оформлено 14 августа особой директивой командюжа (№ 8400 оп.).

Обзор операций с января по сентябрь 1919 г.

Таким образом, к началу операций — к 15 августа — намечалась следующая группировка.

На главном направлении — группа товарища Шорина:

9-я армия — 14-я, 23-я, 36-я стрелковые дивизии с общим количеством около 13 000 штыков и около 5500 сабель при 360 пулеметах и 70 орудиях;

20-я армия — 32-я, 37-я, 38-я и 39-я стрелковые дивизии, 4-я кавалерийская дивизия, всего штыков около 12 000 и сабель около 3000 в дивизионной и 3500 в стратегической коннице; пулеметов 320, орудий 88;

резерв группы — 56-я и 28-я дивизии с Казанской крепостной бригадой, всего штыков около 21 000, пулеметов 400 и орудий 86.

Таким образом, всего в ударной группе — штыков около 45 000, сабель 12 000, пулеметов 1080, орудий 240.

На вспомогательном направлении — группа товарища Селивачева:

8-я армия — 12-я, 13-я, 15-я, 16-я, 33-я, 40-я и 31-я стрелковые дивизии с количеством штыков 24 000, сабель 3500, пулеметов 1170, орудий 193;

3-я и 42-я дивизии (из состава 13-й армии) — штыков 8800, сабель 450, пулеметов 237 и орудий 58.

Всего во вспомогательной группе 32 800 штыков и около 4000 сабель, 400 пулеметов и 250 орудий[119].

13-я армия — 9-я и 7-я[120] дивизии, Актюбинский кавалерийский полк, штыков 10 200, сабель 660, пулеметов 196, орудий 62.

14-я армия[121] — 41-я, 46-я и 57-я стрелковые дивизии, 15 000 штыков, 1470 сабель, 347 пулеметов и 91 орудие.

Общее протяжение всего Южного фронта — около 1400 км, из них на ударную группу приходится фронт около 350 км, а на 14-ю армию — 640 км. Таким образом, группы главного и вспомогательного направления (с остальными двумя дивизиями 13-й армии) имели приблизительно одинаковое протяжение фронта и… почти одинаковую численность в штыках. Ударная группа выгодно отличалась от вспомогательной только в отношении количества сабель, все же прочие условия разнились очень немногим. Следующая таблица рисует это вполне наглядно

На один километр фронта приходилось:

К тому же состояние армий немногим отличалось друг от друга, о чем мы говорили уже в предыдущей главе.

Отсюда сделаем основной вывод: идея главного командования — нанесение главного удара левофланговой группой армий — не нашла своего выражения ни в группировке сил, ни в численном соотношении, ни в обеспечении наиболее благоприятных для наступления