Фыонг хлебнул виски, покивал, то ли соглашаясь со своим старым другом, то ли подтверждая какие-то свои тайные мысли.

– Но ты совсем ничего не ешь, Нгок, – заметил он с мягким укором. – Ми-Ле приготовила твои любимые блюда, а ты к ним едва притронулся.

– Я благодарен и тебе, и Ми-Ле за заботу, – сказал с грустной улыбкой Нгок, – но все, что мне требуется, я уже съел. Да и какой может быть аппетит у старика?

Он махнул рукой, смакуя крошечными глоточками вино.

– Ну, насчет старика это ты погорячился, – возразил с шутливой запальчивостью Фыонг. – Я вот, например, еще далеко не чувствую себя старым. Можно сказать, только жить начал. А все благодаря чему?

– Чему же? – полюбопытствовал, усмехаясь, Нгок, хотя заранее знал ответ.

В это время в комнату вошла служанка, стройная белолицая женщина среднего возраста. Хотя служанка – это была чисто номинальная должность. Ми-Ле вела у Фыонга все хозяйство и частенько выступала в роли его советчицы и наперсницы. И любовницы, о чем, понаблюдав за ними с минуту, можно было без труда догадаться.

О том, что они близки, Нгок знал уже давно, и хотя в душе не одобрял эту связь, не мог не признать, что поздняя любовь пошла его другу на пользу.

Ми-Ле склонилась над Фыонгом, прошептала что-то ему на ухо, целомудренно не подымая глаз на гостя.

Фыонг отрицательно покачал головой, ласково похлопав ее по руке. Когда женщина вышла, он с намеком поднял брови.

– А?

– Ты о чем? – поиграл в непонимание Нгок.

– Вот причина моего хорошего самочувствия. Когда эта женщина вошла в мою жизнь, я помолодел лет на двадцать. И тебе советую.

– Советуешь что? Отбить у тебя Ми-Ле?

– Брось, ты все прекрасно понимаешь. Твоя Тху уже пять лет, как скончалась. Пора бы тебе подумать о себе. У Ми-Ле есть племянница. Приехала недавно из Вьетчи. Красавица. И хозяйка отличная. Славная девушка, она тебе понравится.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Нгок. – В мои-то годы.

– Давай мы вас познакомим? – горячо взялся за дело Фыонг. – У Хоа – так зовут племянницу Ми-Ле – через два дня день рожденья. Вот и повод. Присмотришься к ней, поговоришь.

– Ты не слишком торопишься?

– Э, – отмахнулся Фыонг, – нам уже стоит торопиться. Иначе не заметим, как превратимся в дряхлых старцев, и тогда все желания оставят нас окончательно.

– Ты стал философом, мой друг.

– Так ведь возраст подходящий.

– Вот те на! А кто говорил, что он только начал жить? – усмехнулся Нгок.

– Так я скажу Ми-Ле, что ты согласен посмотреть Хоа? – гнул свое Фыонг.

– Как хочешь, – пожал плечами Нгок. – Во всяком случае, хуже мне от этого знакомства не станет.

– Тебе станет гораздо лучше, – заверил его Фыонг. – И поверь мне, нет ничего лучше, когда утром, проснувшись, ты видишь возле себя молодую и сильную женщину. А Хоа к тому же девственница…

Нгок только покивал, прихлебывая вино.

– Меня беспокоит слабая охрана проекта, – вернулся он к более серьезной теме. – Как бы случайные гости не натворили бед.

– Так усиль охрану, и дело с концом, – посоветовал в свойственной ему решительной манере Фыонг.

– Профессор Брэксмар резко возражает против этого. Последствия плена дают о себе знать. Он ведь изначально настаивал на том, чтобы вообще не было никакой охраны. Я едва убедил его в необходимости иметь хотя бы полтора десятка караульных. Но это – максимум, на который он согласился.

– Тогда надо его обмануть.

– Каким образом?

– Разбить неподалеку от пещеры лагерь и втайне от него выставлять дополнительные посты. Если все сделать тихо, он ничего не заметит.

Некоторое время Нгок раздумывал.

– Это хорошая идея. Я тоже думал об этом. Но боялся, что Брэксмар, обнаружив усиление охраны, станет протестовать и, как следствие, прекратит работы. Сам он человек рассеянный, но состоящий при нем Фам, его телохранитель и помощник, которого он привез с собой из Америки, сразу обнаружит чужих.

– Тогда надо потолковать с этим Фамом. Я думаю, он не меньше нашего заинтересован в том, чтобы до Брэксмара никто не смог добраться.

– Несомненно, – кивнул Нгок. – В конце концов, у нас схожие интересы.

– Вот именно!

– А охрану надо усилить как можно скорее. Не знаю, как тебя, а меня что-то терзают дурные предчувствия.

– Вот! – поднял палец Фыонг. – Это следствие твоего одиночества. Была бы рядом с тобой понимающая, ласковая женщина, тебя бы ничего не терзало.

– Завидую я тебе, Фыонг, – засмеялся Нгок. – Как был неисправимым оптимистом, так и остался.

– Я реалист, Нгок, – серьезно заметил Фыонг. – И кое-что знаю о людях. К тому же мне хочется, чтобы и в твоей жизни, помимо бесконечных дел, нашлось место обычным человеческим радостям.

На последних словах голос старого генерала дрогнул. Он виновато посмотрел на приятеля и начал яростно раскуривать сигару, как делал всегда, когда хотел скрыть свои чувства.

– Проклятые нервы, – пробормотал он. – Видно, и впрямь возраст не обманешь…

– Спасибо тебе, Фыонг, – сказал несколько севшим голосом Нгок. – Ты всегда так заботишься обо мне. Если у меня и был все эти годы настоящий друг, то это – ты. За тебя.

– За тебя, Нгок! – пылко отозвался Фыонг.

Они подняли свои бокалы, чокнулись, со значением глядя друг другу в глаза, и выпили до дна, в знак вечной дружбы, ради которой они готовы были, не колеблясь, пожертвовать своими жизнями.

По крайней мере, под влиянием минуты оба именно так и думали.

– Докладывай, Тед, – сказал Алан Спунер, когда начальник оперативного отдела влетел к нему в кабинет.

Маршалл с лету сел за стол, сцепил перед собой пальцы. Спунер и Пол Орсак, вошедший за минуту до него, напряженно ждали доклада.

– Все в порядке, босс, – оскалил зубы Маршалл, дыша несколько возбужденно. – Группа вышла на исходный рубеж. Готова к началу операции.

– Отлично, – кивнул Спунер. – Пол, во сколько начало?

Аналитик посмотрел на часы.

– По нашему плану – через десять минут.

Спунер кивнул и снова повернулся к оперативнику:

– Тед, осложнений не возникло?

– Нет, босс. Майор Олден прошел тихо, как призрак. По пути группа не встретила ни одного человека. Олден просил передать благодарность аналитикам за хорошо подготовленный маршрут.

Тед кивнул Полу Орсаку. Тот в ответ мигнул: дескать, все в порядке, иначе и не могло быть.