Арабелла недоуменно оглянулась и увидела за своей спиной Дэна, снимающего танцующих туземцев.

– Дэн, что они делают?

– Они разговаривают с крокодилом.

– Но ведь он может увидеть их и приплыть на этот берег канала?!

– Они не боятся крокодилов.

– Почему?

– Во-первых, их много, а крокодилы никогда не подойдут близко, если видят много людей. Во-вторых, покомо нечего бояться. Я думаю, эти крокодилы им хорошо знакомы – люди из племени кормят их.

– Что ты говоришь?! Как кормят? Зачем?

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Я слишком мало знаю обо всем этом… Но то, что произошло сегодня… Я еще и не начинал искать, а «крокодиловы люди» уже сами нашли меня! И теперь я смогу увидеть своими глазами то, о чем спорят ученые всего мира!

Не отводя объектива от танцующих, Дэн говорил с таким азартом и возбуждением, что Арабелле стало не по себе. Он, похоже, просто забыл о ней!

Закончив танец на берегу, туземцы подняли вещи, которые они стирали, и снова зашли в воду. Дэн выключил камеру и сел на траву.

– Нам невероятно повезло! Мы случайно оказались в гостях у представителей одного очень редкого клана, остатки которого рассеяны по всей Африке. Покомо считают, что они дальние родственники крокодилов. Это так называемые «крокодиловы люди»: они поклоняются крокодилу, считают его священным животным. Говорят, что когда-то они приносили ему в жертву людей…

Арабелла вздрогнула. Конечно, Дэн много рассказывал ей о тех далеких временах, когда Африка была еще вольным и диким краем, нетронутым цивилизацией – но Арабелле уже давно казалось, что они перенеслись во времени именно в ту Африку, опасную и своенравную, в ее замкнутый магический мир.

А Дэн, словно и не замечая, как она посмотрела на него, спокойно продолжал:

– Я не мог и мечтать, что мы так легко попадем сюда. Все это невозможно себе представить, сидя в уютном кресле под мягким светом библиотечного абажура и листая пыльные книги. Я счастлив, что смог заранее выучить их язык, ведь каждый из этих людей – настоящее сокровище для ученого. Сегодня утром я видел, как ребенок раздавил желтоногого паука, потому что покомо верят, что встреча с ним приносит несчастье. Мальчик старался сделать это так, чтобы паук не догадался, что он его убивает. Потому что паучий демо…

– Дэн, я так и не поняла, кто такие эти «демо», а ты не хочешь мне ничего толком объяснить! – прервала его Арабелла. – И я, извини, не могу разделить твоего восторга. Наше пребывание здесь кажется мне опасным.

Но по-прежнему не замечая ее возмущенного взгляда и пропустив мимо ушей последнее замечание Арабеллы, он только взял ее руку в свою.

– Демо – это что-то вроде нашей души и ангела-хранителя, только вместе взятые, – увлеченно продолжал он. – Так вот, паучий демо может рассказать о происшедшем другим паукам. И тогда кто-нибудь из них обязательно отомстит за смерть своего сородича. «Дедушка-паук, – сказал мальчик, давя его, – это творения грома приканчивают тебя». И он уверен, что раздавленный паук примет эту присказку всерьез, и его демо, прибежав к другим паукам, сообщит им, что его убило раскатом грома. И теперь из этого уже не выйдет никого вреда, потому что какой вред желтоногий паучок может причинить раскатам грома!..

Наблюдая за тем, как потеплели глаза Дэна, когда он рассказывал об этом происшествии, Арабелла почувствовала, что ее раздражение проходит, уступая место щемящей нежности. Она подумала, что Дэн такой же доверчивый и такой же наивный, как окружающие их туземцы. Обаяние их беззащитности перед расчетливой цивилизацией не покидало ее со вчерашнего вечера, когда они, сидя на холме, наблюдали заход солнца. Колючка в ноге и грязные слова толстого негра не смогли убить в ней этого чувства. Но здравый смысл и вдруг проснувшаяся женская трезвость ума убеждали ее в том, что она и Дэн бесконечно чужды этому миру, и поэтому он не может не быть опасным для них.

– Дэн, – она опять прервала его, – а тебе не приходило в голову, что они до сих пор приносят своим крокодилам человеческие жертвы? И этой жертвой можешь стать ты? – Она немного помолчала. – Или я? Или кто-нибудь еще – а нам придется при этом присутствовать?

– Ты можешь мне не поверить, но я знаю, что делать, если это случится…

– Не смеши меня! – Она резко поднялась на ноги. – Если это случится, тебе уже ничего не придется делать. «Дедушка Дэн, – скажут они тебе, – это творения грома приканчивают тебя!» – и твой демо помчится, чтобы передать это мне.

– Не злись, пожалуйста. – Дэн тоже встал и опять попытался взять ее за руку. – То, что происходит здесь, очень важно для меня.

– Я не злюсь, но я хочу знать всю правду. Если ты, конечно, сам понимаешь, куда мы попали.

– Я и пытаюсь рассказать тебе, но ты все время перебиваешь. И запомни, пожалуйста: даже если ты очень рассердишься на меня, все равно мы не должны здесь разлучаться ни на минуту, потому что…

Вдруг он замолчал. Арабелла, спиной почувствовав чье-то присутствие, испуганно оглянулась.

Над ними на высоком берегу канала стояла Тин-Тин. Сначала Арабелла не узнала ее, потому что все тело «матери» было покрыто какой-то странной чешуей. Приглядевшись, Арабелла увидела, что на длинную сеть, свисавшую с головы Тин-Тин, нашиты костяные пластины, похожие на те, что покрывают спину и бока крокодила. Шея, запястья и щиколотки «матери» были унизаны связками конусообразных, загнутых зубов, а ее голову украшал венок из пальмовых листьев, в который были вплетены красные цветы банана. Между ноздрей Тин-Тин висела полупрозрачная жилка с нанизанными на нее длинными зубами, которые закрывали губы старухи. «Мать» молча соединила руки и сделала несколько движений – так, словно она хлопала в ладоши, только беззвучно.

– Помни, о чем я сказал тебе. Мы не должны разлучаться! Как только мы останемся вдвоем, я все расскажу тебе. Но для начала – знай: покомо принимают тебя за демо в человеческом облике. Я уверен – они думают, что тебя послал к ним их предок, священный крокодил. А я – твой проводник в мире людей. Похоже на то, что покомо заманили нас сюда, чтобы попробовать обратить в свою веру. Если это не получится, они, возможно, захотят принести нас в жертву… – Арабелла в ужасе уставилась на него. – Только не думай, – быстро сказал Дэн, – что я знал об этом, когда предложил тебе отправиться в деревню… Но, полагаю, что до этого не дойдет, ведь сейчас они готовы боготворить тебя. Правда, это тоже опасно. Они не знают, чего от тебя ждать. Ты должна вести себя очень аккуратно. От меня – ни на шаг. А теперь заслони меня, я за твоей спиной спрячу технику. Тин-Тин приглашает нас к себе в хижину. Не бойся, все будет хорошо.

В хижине Тин-Тин стояла благоухающая полутьма. Посреди покрытого циновками пола лежало чучело маленького крокодильчика, а рядом – огромное, грязно-желтого цвета яйцо. Все это освещал солнечный луч, проникавший внутрь сквозь круглую дыру в потолке. Тин-Тин вошла в хижину первой – Арабелла, помня, о чем предупреждал ее Дэн, немного помедлила у входа, дожидаясь его. Войдя, они не сразу заметили Тин-Тин, неподвижно сидевшую в углу хижины. Ее лицо теперь было закрыто высокой деревянной маской с мешочками из крокодиловой кожи вместо щек. Перламутровый лоб маски блестел в полутьме.