Вальдар, а конунг Руси Радбард. Обращает также на себя внимание тот факт, что имена конунгов Руси Радбарда и Рандвера присутствуют в родословной Вальгарда и родословной Торлауг, жены Гудмунда Могучего в «Саге о Ньяле». Имена Хальфдана, Радбарда и Рандвера также упоминаются в «Песни о Хюндле», где излагается генеалогия некоего Оттара, и Хальфдан назван «лучшим Скьёльдунгом». Вероятно, речь здесь идет об отце или дяде Рёрика, как считал Н. Т. Беляев, что нашло свое отражение в генеалогических таблицах Скьёльдунгов (См. Приложение).

О. Прицак идентифицировал Радбарда (Ráðbarðr) «Фрагмента о древних конунгах» как фризского короля Редбада, владевшего Дорестадом (Пріцак 2003: 388). Затрудняюсь сказать, насколько такое сопоставление возможно с лингвистической точки зрения, это вопрос для лингвистов. Однако, согласно устной традиции, записанной в Codex Unia, последний король фризов был даном по происхождению (Bremmer 2014: 47).

В легенде о том, как фризы получили свободу и привилегии от Карла Великого, также рассказывается, что когда Карл призвал все народы помочь освободить папу римского, «the Frisians also answer to Charlemagne's call. Until that time, they had been under the rule of the Vikings and their king, called Redbad» (Nijdam 2013: 70)[32]. Причем в древних фризских законах, согласно Прицаку, также имеется указание в форме загадки на то, что часть фризов до того, как Карл Великий пожаловал фризам привилегии, принадлежала королю Редбаду, с которым они и ушли на север.

То есть с Редбадом ушли на север фризы-язычники, не захотевшие подчиниться императорам франков. Согласно Прицаку, именно эти фризы («фризы Редбада») составили население фризских колоний в Хедебю, Бирке и Сигтуне (Пріцак 1997: 510, 513). Именно эти фризы, по мнению О. Прицака, торговали с Северной и Восточной Европой.

Видимо, часть этих фризов, если судить по археологическим находкам, вместе с Рюриком/Рёриком Фрисландским позже добралась до Ладоги (Давидан 1962, 1999; Корзухина 1971; Кулькова, Плохое 2013; Михайлов 1996).

Согласно датскому независимому исследователю и историку, у Рёрика, возможно, был сын Радбод, оставшийся во Фризии (Krambs 2009) и погибший в битве с Ролло при защите побережья Фризии в 888 г. Даже если это не более чем весьма спорная гипотеза, наличие в клане родичей Рёрика имени Радбод (Редбад) не может не вызвать интерес.

О. Прицак также отметил, что в «Саге о Хромунде Грипссоне» сказано so konungr refi fyrir Gordum i Danmork, er Olafr het («Конунг, которого звали Олав, правил Гардаром в Дании»)[33]. Прицак считал, что это упоминание Гардов (то есть Руси. — О. Л. Губарев) относится к Фризии под управлением данов (Пріцак 1997: 197), то есть к тем самым «фризским данам» Рёрика Фрисландского/Рюрика. Хотя возможны самые разные иные интерпретации, например, что речь просто идет о хуторе (гард) или городище с таким названием.

Имена других героев Sögubrot Рёрика (Нrеrеkr), Хельги (Helgi) и Ивара (Ivar/lngvar) соответствуют именам первых Рюриковичей. Чтобы ответить на вопрос, случайно ли имена героев Sögubrot совпадают с именами первых князей Древней Руси, мы должны рассмотреть вопрос о возможных параллелях между легендарными героями саг и более поздними историческими личностями.

Элизабет Роу указывает, что в исландских сагах мы нередко встречаем такие параллели. Так Ауд Мудрая (Аuðr djúpúðga), мать Харальда Боезуба, бежавшая от своего отца Ивара, описывается в Sögubrot так, что возникают аллюзии с Ауд/Унн Мудрой (Аuðr in djúpúðga), дочерью Кетиля Плосконосого, бежавшей с домочадцами и родичами от Харальда Харфагра и одной из первых поселившейся в Исландии (Rowe 2010).

Кроме того, имеют место параллели в рассказе о бегстве Ауд с сыном, Харальдом Боезубом в Гардарики, на Русь, с рассказом о бегстве на Русь Астрид (Ástriðr), матери Олафа Трюггвасона, с сыном. Сама легендарная фигура Харальда Боезуба как создателя обширной империи имеет общие черты с объединителем Норвегии Харальдом Харфагром. Оба начинают завоевания в молодом возрасте. Сыновья Харальда Харфагра делят его королевство. Харальд Боезуб также делит в конце жизни свои обширные владения с Сигурдом Рингом. Таким образом, анахронистические параллели в скандинавских сагах могут иметь место (Rowe 2010: 7). Мотив преследования детей конунгов является весьма распространенным и имеет параллели, как в королевских сагах, так и в сагах о древних временах (Jakobsson 2004: 22).

Какова же могла быть цель таких анахронистических параллелей? Как считает Элизабет Роу, автор Sögubrot заинтересован в использовании легендарного прошлого, в качестве зеркала отображающего настоящее время, менее, чем в использовании легендарного прошлого Скандинавии как инструмента для исследования норвежско-исландских отношений своего времени (Rowe 2010: 14).

То есть использование легендарного прошлого для отражения в нем событий настоящего времени, согласно Элизабет Роу, тоже возможно, и тогда совпадение имен первых Рюриковичей с именами героев Sögubrot может быть не случайным. Об использовании прошлого как модели для настоящего времени в исландских сагах говорят и другие исследователи (Jorgensen 2010). При этом возникает вопрос — могли ли и что могли знать составители исландских саг в XIII в. о Руси и ее первых конунгах?

В хрестоматии «Древняя Русь в свете зарубежных источников» в разделе «Скандинавские источники» Г. В. Глазырина, Т. Н. Джаксон и Е. А. Мельникова отметили, что:

«…мало есть произведений древнеисландской письменности, в которых в той или иной форме не была бы упомянута Русь или соседствовавшие с ней народы и земли» (ДР 1999: 413).

Есть, по крайней мере, одна сага, а именно «Сага о Стурлауге Трудолюбивом», в которой, по мнению Е. А. Мельниковой, предположительно под именем конунга Ингвара упомянут князь Игорь Рюрикович (ДР 1999: 485–488). Возможно ли сопоставление имен других русских князей с именами героев исландских саг?

Исландские саги, в которых генеалогия скандинавских конунгов, принадлежащих к родам Инглингов и Скьёльдунгов, возводилась к самому богу Одину, служила легитимации династий правителей Дании, Швеции и Норвегии. Могли отрывок Sögubrot древней саги, где имена героев созвучны именам первых Рюриковичей, служить легитимации династии потомков Рюрика на Руси?

Не случайно в исландских сагах именослову и генеалогии уделяется чрезвычайное внимание. В королевских сагах генеалогическая линия служила легитимации власти конунга, возводя его род к богам через линию легендарных предков, как, например, в «Саге об Инглингах».

А. А. Молчанов отметил, что в Скандинавии «наследование имен своих предков, причем и по мужской и по женской линии, являлось для хёвдингов как бы одной из привычных форм публичного предъявления их неотъемлемых законных прав, приобретенных по рождению» (Молчанов 1992: 45).

Скандинавы принесли этот обычай на Русь. На Руси и позже в XXI вв. наречению именем уделялось особое внимание.

«Существенно, что имена, которые получали княжичи, были не только родовыми, но и династическими. Сыновьям князя предстояло унаследовать не только